Category: политика

Category was added automatically. Read all entries about "политика".

Собака Калин-царь

Про норот...

      Закончил вот намедни читать вот эту книгу:

cover


      Несколько разочарован - книга явно нуждается в "причесывании" и изрядном редактировании, много повторов, язык довольно суконный (вот Суриков читается намного лучше) и пр. Ну да ладно, не в этом, собственно суть, а в другом - любопытная получается картина. Когда речь заходит об аристократии, пресловутых евпатридов, то у нее есть личности, люди с конкретными именами и иногда даже и фамилиями (в смысле отчествами), а вот когда речь заходит о "народе", т.е. "демосе", то он предстает перед нами как некая нерасчлененная, кишмя кишащая масса безликих, безымянных людей не людей, а не пойми чего. И эта самая нерасчлененная кишащая масса не пойми кого обладает в сочинениях историков-античников (впрочем, а только их одних?) ярко выраженной политической позицией, сознательностью, способностью к каким-то осмысленным действиям и вообще представляет собой сплоченную. политическую силу, способную проводить в жизнь определенную политическую линию.
      Усли честно, то не могу никак принять такую картину афинской (впрочем, а только ли афинской?) политической жизни в классическую (впрочем, опять же, только ли в классическую?) эпоху. Если абстрагироваться от прогрессистского "дискурса" эпохи Просвещения, то иная картина вырисовывается - "норот" суть не более чем инструмент, посредством которого честолюбивые политики, которые иным образом не могут подняться к вершинам власти, решают свои вполне конкретные задачи и проблемы. Они могут носить шкурный характер, могут и общеполезный, тут уж как карта ляжет, но сам по себе пресловутый "норот"-"демос" на самостоятельную политическую деятельность неспособен без ярких, харизматичных личностей - вожаков. Ну а если "настоящих буйных мало, вот и нету вожаков", то тогда для "норота" все складывается как нельзя более плохо. Можете считать меня элитаристом, но как то так выходит.

Собака Калин-царь

Gegen Demokraten helfen nur Soldaten

       Но и против роялистов зольдатен очень даже неплохо хельфен. Преодолеваю сейчас внушительный томик "Короля без королевства" Д.Ю. Бовыкина.

3864948_600


      И добрался сейчас до событий сентября 1797 г., когда в результате государственного переворота 18 фрюктидора надежды роялистов прийти к власти конституционным, легальным, через выборы, путем провалились.
      А ведь как все начиналось хорошо. Плоды революции оказались ужасно несъедобны, и среди французов существенно выросли монархистские настроения. Нет, не то чтобы французы вдруг возжелали вернуть Ancien Régime во всей его первозданной целости и сохранности - нет, скорее шла речь о ностальгии по старым добрым временам, когда и трава была зеленее, и воздух слаще, и вода вкуснее, и порядок был, и стабильность и вроде бы как даже хлеба хватало. В общем, "Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому ещё дородности Ивана Павловича...".
      Эта ностальгия и неприятие революционного бардака породили у роялистов и во Франции, и за ее пределами определенные надежды на переход власти в руки королевской партии и возвращение Людовика XVIII на престол без помощи иностранцев (а этого роялисты - вменяемые, во всяком случае - очень не хотели, прекрасно поминая, что реставрация на иноземных штыках мало того, чтобы будет плохо воспринята во Франции, так еще и союзнички потребуют компенсаций, и еще неясно, где эти и чем компенсации закончатся). Небольшой, почти что призрачный но все же шанс на такой поворот событий появился весной 1797 г., когда роялистам удалось сформировать в Законодательном собрании внушительную фракцию, настроенную промонархистки. Считается, что из 730 депутатов в обеих палатах собрания роялистами в той или иной степени могли считаться 330. Казалось, еще немного, еще чуть-чуть, и все, реставрация совершится...
      Ан нет. С одной стороны, армия сохраняла свой республиканский дух (впрочем, и не такой уж он и был республиканский, скорее стоит вести речь о вере в своих генералов, а вот генералы верили во что-то другое - каждый по своему). С другой стороны, как пишет сам автор книги, "антиреспубликанский государственный переворот мог стать реальностью, только если бы сторону заговорщиков принял бы либо Законодательный корпус, либо правительство". Это так, но я бы добавил сюда самую важную силу - те самые штыки, на которых хотя и нельзя долго сидеть, но вот прийти к власти - очень даже можно. В итоге монархисты, понадеявшись, что такие люди, как Баррас, останутся верны собственной конституции, проиграли. Баррас просто перевернул шахматную доску, и все, наплевав на конституцию, на закон и на вот это вот все. У него была шпага, а у роялистов, кроме веры в закон и в конституцию - нет.
      В общем, "болтовня убьет роялистов так же, как и Революцию" - писал граф де Рошкот, а тов. Мао добавлял к этому, что "винтовка рождает власть". Увы, роялисты понадеялись на силу Закона, не имея в руках винтовки (ну или шпаги, на худой случай), и в итоге проиграли даже тот небольшой (который не получка и не аванс) шанс если и не вернуть все взад (Людовик XVIII уж точно не собирался возвращать все взад в точности, как это было при его брате злосчастном), то, во всяком случае, попробовать восстановить монархию в новом качестве. Есть ли тут мораль - некоторым образом есть. Как говорил один американский президент, именем которого назвали плюшевого медведа, "говори тихо, но имей за спиной большую дубину". Ну или такой вариант - он тоже пойдет:



      А если нет у тебя большой дубины и не не храбрый и не сильный, не можешь сесть на коня - не стоит и начинать.

Старый еврей

Кстати, о французах.

       Пока готовил своему шотландцу национальное шотландское блюдо ("Овсянка, сэр!"), размышлял о итогах "Странной войны" (цепочка - Мерс-эль-Кебир - "Катапульта" и пр.). Выходит, что немцы переиграли французов в первую очередь психологически. Соотношение сил на Западном фронте в мае 40-го отнюдь не было таким, что предвещало катастрофу, и даже сам по себе план "Диль" не мог к ней привести. Но вот воли сражаться (нет, не у рядовых солдат и офицеров - среди них до самого конца боев находились те, кто готов был драться с бошами) у французского военного и политического руководства не нашлось. Любопытно - ведь маршал Петен, герой Вердена и усмиритель бунтов 17-го года, на пару с Вейганом как будто и должны были заменить Гамелена, у которого руки опустились после майской катастрофы, однако они не стали продолжать сражаться. В схожей ситуации осенью 1870 г. Леон Гамбетта развил бурную деятельность и с совершенно негодными средствами на руках, не имея союзников, сумел оттянуть поражение на несколько месяцев. А здесь после майского разгрома французская элита (да и немалая часть населения) решили, что игра не стоит свеч и что лучше капитулировать, чем "we shall fight on the landing grounds, we shall fight in the fields and in the streets, we shall fight in the hills; we shall never surrender". Нового Клемансо или Гамбетты у 3-й Республики не нашлось, кончились - видать, и в самом деле Первая Мировая обескровила Францию до синевы.

581


      P.S. Я остаюсь при своем мнении, что при наличии соответствующей воли и желания Францяи могла бы продолжать войну, опираясь на свои колонии и заморские территории, авиацию и флот, которые был бы уведен туда, золотой запас, переведенный за море, армейские кадры и пр. - но не было политической воли и желания продолжить борьбу.

Старый еврей

Бремя белых и декаданс

       Помните эти строки?

      Твой жребий - Бремя Белых!
      Его уронить не смей!
      Не смей болтовней о свободе
      Скрыть слабость своих плечей!
      Усталость не отговорка,
      Ведь туземный народ
      По сделанному тобою
      Богов твоих познаёт.

      Начал читать одну работу, и буквально на первых же строках ее подумал - а ведь толерантность и политкорректность пресловутые есть ничто иное, как признак слабости, упадка и декаданса белой цивилизации, в точности по Гумилеву исчерпавшей запас своей пассионарности. И "бремя белых" стало изнеженным потомкам сесилей родсов и капитанов маршанов непомерно тягостно. Признав за туземцами право быть самим собой ("это старинный красивый обычай"), они сделали шаг к тому, чтобы эти самые туземцы (которые вовсе не торопятся стать политкорректными и толерантными) стали господами над ними. От "понять и простить" до целованию ботинка - один шаг. А все потому, что белая цивилизация утратила смысл и вкус к жизни, пресытилась. Ей нечего предложить туземцам, кроме бус - ведь даже своих собственных богов и героев она отвергла и втоптала в грязь. R.I.P., мир белого человека. И Новые Темные века на пороге...



Иван Грозный

"Блестящая изоляция"

       "Splendid Isolation" (тм) - под таким названием нередко описывается политика Британии (тогда еще Великой) в Новое время. Как пишет знающая все и вся Википедия, главный источник знаний об окружающем мире великого множество сетевых экспертов, "островное положение, огромные колониальные владения, сильнейший в мире военный флот, а главное — промышленное и финансовое превосходство над другими державами позволяли Великобритании сохранять свободу действий на международной арене". А и то так, хоть и Википедия, но основу она подметила верно. И хотя сама по себе эта фраза (насчет изоляции), в несколько иной форме суть этой политики сформулировал виконт Пальмерстон (тот самый, который в воинственном азарте поражал Русь на карте указательным перстом): "У нас нет неизменных союзников, у нас нет вечных врагов. Лишь наши интересы неизменны и вечны, и наш долг — следовать им"...

( Collapse )
Старый еврей

Внутренний турок...

       А ведь все могло бы быть иначе.
       С.Ю. Витте-Полусахалинский - не самый худший (точнее, лучший из худших) политический политический деятель эпохи поздней Империи. Умный, изворотливый, умеющий разыграть интригу и, что самое главное, имевший свое видение ситуации и ее развития на несколько лет (если не десятилетий) вперед - одним словом заметная фигура на русском политическом Олимпе - и в прямом , и в переносном смысле.
       Однако при всех его достоинствах именно он сыграл далеко не последнюю роль в том, что Империя рухнула. Нет, сам Витте этого не хотел (и признавался, что сердцем он за самодержавие, а умом - за конституцию) и всеми силами пытался отсрочить этот конец, но вышло у него в конечном итоге в точности по присказке приснопамятной - "хотел как лучше, а вышло как всегда". Почему так? А вот - то, что русско-японская война, война несчастная во всех отношениях, нанесшая непоправимый урон монархии и Империи, была проиграна не в последнюю очередь стараниями Витте, так что он по праву может носить титул графа Полусахалинского. Почему?
       Прежде всего отметим, с 1892 г. Витте занимал пост министра финансов Империи - посте далеко не последний и, наряду с постом военного, морского министров и министра внешних сношений, входивший в узкий круг высших бюрократов Империи, определявших ее политику. От его слова и согласия дать денег из бюджета зависело многое, очень многое. И здесь он допускает ряд серьезнейших просчетов, которые в дальней перспективе пагубно сказались на судьбе Империи, монархии и династии (и если бы только их одних!).
       Первый такой просчет - отказ профинансировать боспорскую авантюру (в лучшем смысле этого слова) с сер. 90-х гг. XIX в., когда она имела, пожалуй, едва ли не лучшие за все время существования босфорского проекта шансы на успех. Результатом этого отказа стал поворот России на Дальний Восток, оказавшийся роковым.
Витте поддержал этот поворот, имея на него свои виды - и политические, и экономические. И тут он допускает еще одну фатальную ошибку, обусловленную узостью его кругозора и отсутствием действительно стратегического мышления. Русская экономическая и финансовая экспансия на Дальнем Востоке, в которую Витте вложился по полной программе, имела бы успех только в том случае, если бы была подкреплена соответствующей военной силой, а вот как раз с этим-то и были проблемы. "Щедрость" Витте в ответ на запросы армейцев (Порт-Артур) и моряков (выполнение программы строительства флота для Дальнего Востока) привела к тому, что японцы опережали русских и на суше, и на море по меньшей мере на полгода, если не больше. При этом у Витте нашлись средства на то, чтобы отстроить заново Дальний (потрачено 30 млн золотых рублей) и провести КВЖД (еще 375 млн. рублей - кстати, на две трети дорога, ставшая для русского бюджета поистине золотой, была разрушена мятежниками в ходе пресловутого боксерского восстания).
      В общем, скупость Витте и его стремление устроить дела своего ведомства в ущерб интересам других (этакий партикуляризм) немало поспособствовали тому, что Россия ввязалась в дальневосточную авантюру и оказалась в нужное время в нужно месте неготовой дать отпор притязаниям самураев. Итог хорошо известен - Первая русская революция, проложившая дорогу Февралю и Октябрю 17-го и, само собой, Гражданской войне...

Витте


Иван Грозный

Айвен зе Террибль

       не кто нибудь, а князь эпохи Ренессанса, подобный другим героям эпохи Возрождения, описанных тем же Макиавелли. Так, во всяком случае, полагал много-много (почитай, больше полусотни лет назад) Майкл Чернявский:
       Иван Грозный как князь эпохи Возрождения отражал слияние двух направлений мысли и чувств эпохи Возрождения: идеи правителя, ужасного в своей роли, гарантирующего при помощью жестокого террора справедливость и порядок в мире слабых и злых людей и развивающихся сильных централизованных монархий; и идеал внушающей благоговение свободной личности, свободной от старых стандартов, стоящей выше человеческого закона и независимой от божественного закона в мире, где можно было бы рассмотреть и использовать любые средства обретения бессмертия. Но слияние этих двух начал было взрывоопасным, поскольку сочетало политическую автономию со столь же автономным эго. Он узаконил в одном лице абсолютную политическую власть без каких-либо ограничений, кроме его собственных интересов, и неограниченную человеческую личность, которая реализует себя, преодолевая все человеческие ограничения. Результат часто был впечатляющим и чудовищным...



       Что-то в этом тезисе есть. если отбросить пассаж насчет сильных централизованных монархий и тезис о абсолютной политической власти, которой якобы де владел Иван (и прочие "принцы Возрождения"), то тут есть над чем поразмыслить.

Иван Грозный

Хорошая позиция...

       Протосоциалист Вас.Вас. Берви-Флеровский (он же Вильгельм Вильгельмович Берви) в своих записках "Три политические системы: Николай I-й, Александр II-й и Александр III-й", опубликованных в Берлине в 1891 г., дал такую любопытную характеристику николаевскому режиму (Николая I, конечно, а вы о ком подумали?) :
      Николай I приучил русское общество всякое политическое восхваление и всякое политическое порицание сосредотачивать на лице одного императора. Когда правительству курился фимиам, он относился к лицу императора, когда секретно жестоко порицали его, порицали опять-таки одного императора. Николай до такой степени привык сосредотачивать в своем лице все правительство, всю политику, он так громко провозглашал - "государство - это я!" - он так настаивал на том, что кроме его в России никакой политической силы не может быть, что все привыкли смотреть в этом случае его глазами...



      Не Николай Павлович, а прямо таки Господин Дракон какой-то и зачарованное им обчество! Умер Господин Дракон, и тут же все сразу и прозрели - спало наваждение с глаз долой, и все узрели ПравдуЪ! Впрочем, весьма удобная позиция - мы не виноваты, это все Он! Но тут впору вспомнить известную фразу: "Всех учили. Но зачем же ты оказался первым учеником, скотина этакая?".

Собака Калин-царь

Можно ли научить кухарку управлять государством?

       Флорентийская республика на закате Средневековья - заре Нового времени: "Доступ во власть широких слоев общества приводил к засилью дилетантизма, разглашению секретов, неповоротливому и плохо работающему аппарату. Дневники (флорентийских горожан - Thor) демонстрируют "изнанку народовластия": постоянные реформы, смены правлений, борьба партий и группировок". Как итог, флорентийцы оказались массово подвержены болезни абсентеизма, когда "интересы семьи и рода ставились выше гражданского долга".

Benozzo_Gozzoli,_cappella_dei_magi,_Cosimo_de'_Medici_and_Carlo_de'_Medici


       Что-то мне напоминает эта картина (не фрагмент фрески, а то, что закавычено) - а вот что, афинскую демократию постперикловской эпохи. Засилье дилетантов, борьба партий и группировок, демагогия, провалы во внешней и внутренней политике и т.д. Общая болезнь сенильной демократии, однако?

Старый еврей

Польский балкон...

       Читаю сейчас "Польские земли под властью Петербурга. От Венского конгресса до Первой мировой" немецкого историка Рольфа Мальте.

logo-380-520


       Странное ощущение - вроде бы и книга толковая, и перевод хороший, а вот чувство некоей недосказанности налицо. Автор подробно расписывает сущность политического режима, установленного Петербургом в "конгрессовой Польше" и колебания оного вслед за линией партии правительства. Но вот почему Александр I настоял на том, чтобы присоединить к России эту часть коренной Польши, зачем ему и его преемникам был нужен этот чемодан без ручки - вот об этом автор и не пишет ничего. Ну вот так получилось - и все тут, Екатерина начала, Александр, действуя согласно заветам своей бабки - закончил, и понеслась история по ухабам.
       Оно, конечно, александрова полонофилия сыграла свою роль, этого не отнять, не прибавить, но только ли одна она? Однако если добавить к ней еще и рациональный мотив, а именно "конгресовка" как выдвинутый далеко на запад передовой плацдарм, с которого русская армия могла в кратчайшие сроки добраться до Рейна - вот тогда все встает на свои места (кстати, сам немец пишет о том, что концентрация русских войск в Привиленском крае носила беспрецедентный характер, но ненавязчиво подводит читателя к тому, что эта концентрация объяснялась сугубо политическими, точнее, полицейскими соображениями - на тот случай, если неблагодарные поляки решать снова устроит восстание. Вот тут-т русский штык как раз к месту и оказался бы!).И в такой перспективе многое может быть объяснено (или, во всяком случае, непротиворечиво объяснено). И "золотой дождь" инвестиций, пролившийся ан Польшу, и "полонофилия" Александра и его брата (армии нужен более или менее надежный тыл), и всякие поблажки полякам (конституция. сейм, армия, польский язык как государственный и пр.).
       И точка отсчета времени, с которого обладание Польшей ничего Петербургу не могло принести, кроме головной боли, также становится понятной - 1879 год, год, когда Вена и Берлин слились в экстазе и страстном поцелуе. С этого момента польский балкон превращался в ловушку для русских войск, ибо напрашивался удар под его основания с севера, из Пруссии, и с юга, из австрийской Галиции, и удержание этого балкона превращалось в серьезную и практически неразрешимую стратегическую проблему, особенно если учесть, что имперским властям так и не удалось добиться перелома в отношениях с польским обществом. Надо было избавляться от Польши - решительно, раз и навсегда. Увы, это сделано не было - несмотря на то, что смысл обладания "конгресовкой" был утрачен, в Петербурге продолжались с упорством, достойным лучшего применения, цепляться за этот чемодан без ручки, неся немалые потери - и если бы только репутационные...