"От героев былых времен
не осталось порой и имен...". В общем-то да, ленивы мы и нелюбопытны, а особенно по отношению к своему прошлому. Про "ихнюю" историю знаем порой больше и интересуемся ею также больше, чем своей собственной. Ах, Ричард Львиное Сердце, ах, турниры, ах, Столетняя война, ах, война Алой и Белой Розы, ну и т.д., и т.п. Но я уже не раз писал, что и в нашей истории хватает славных страниц, с каждой из которых хоть роман пиши, хоть блокбастер снимай - и выйдет такая вещь, что просто... Короче, работаю сейчас над статьей про осаду ливонского замка Ринген войсками орденского коадъютора Г. Кеттлера осенью 1558 г. - сюжет еще тот, прямо таки Брестская крепость той эпохи. И, что самое интересное, имена многих героев той забытой обороны нам известны, в том числе и рингенского "weyvoda", о трагической судьбе которого я и решил кратко написать (в статью этот материал не пойдет, объем ограничен, может, потом в книжку его включу, но это потом, а пока не пропадать же добру понапрасну....). Итак, еще одна печальная повесть...
Начнем с того, что в летописи было сказано – после того, как пал Дерпт, многие немецкие «князьцы» разбежались из городков и замков Дерптского епископства, и тамошние «черные люди» били челом государевым воеводам, желая под его государскую руку перейти. Среди таких брошенных замков были Ринген (нынешний эстонский городок Рынгу, находящийся к юго-востоку от озера Выртсъярв). И был послан в Ринген привести тамошних чухонцев к присяге на имя государево сын боярский Русин Данилов сын Игнатьев , « а с ним сорок сынов боярских да пятдесят стрелцов».
То, что осталось от Рингена, сегодня:
Естественно, по своему обыкновению, решил я копнуть глубже – а кто таков Русин Игнатьев, что о нем известно, кроме короткой записи в летописи и в синодике (кстати, о записи немного позже- тут есть одна загадка). И оказалось, что непрост наш сын боярский, ой как непрост. Но обо всем по порядку.
Прежде всего, о происхождении Русина Игнатьева. Судя по всему, он – одни из многочисленных потомков Федора Бяконта. Да-да-да, того самого черниговского боярина Бяконта, сыном которого был московский митрополит Алексий, крестник самого Ивана Данииловича (тогда еще не Калиты, бо был тогда будущий великий князь «юн сый»»). У Бяконта в бытность его на Москве родилось после Алферия-Алексия еще четыре сына – Феофан, Матвей, Константин и Александр Плещей (Плещеевы – от него повелись). Ну а дальше, как в Писании, Феофан роди Даниила, Даниил (и был сей Данила «у великого князя Дмитреа Ивановича и у великого князя у Василиа в боярех, а был с ним в Орде и многу истому приял в чужих землях, служа князю Василию Дмитриевичу; преставися в черницях, в скыме, положен бысть у Михайлова Чюдова, близь дяди своего Алексия») роди Константина, Константин роди Игната, и вот от этого самого Игната и повелись наши Игнатьевы. Среди пяти сыновей Игната был и Данила, отец нашего героя. Увы, судя по всему, если прадед нашего героя, возможно, и был боярином (во всяком случае, Константин Данилович, погибший под Белевом в декабре 1437 г. – об этой битве речь еще впереди, был жена на дочери боярина великого князя Дмитрия Васильевича), то ни дед, ни его отец боярами уже не были. Почему – Бог весть, может, они приняли не ту сторону в ходе войны Василия Васильевича с Юрьевичами, может, еще почему, пока мне таких сведений, что могли бы дать ответ на эту загадку, неизвестны. Но факт остается фактом – Игнатьевы прочно «выпали из обоймы», всерьез и надолго.
Надгробие Федора Бяконта в Донском монастыре:
Естественно, что несчастье, имевшее место быть с дедом (скорее всего) Русина не могло не сказаться и на его судьбе. Мы не знаем точно, ни где он родился, ни когда это произошло. И первая запись, проливающая свет на жизненный путь Русина, сделана была в начале 50-х гг. XVI в., когда он вместе со своим братом Петром (в записи – Петрок. Надо ли понимать это как то, что младший брат Русина был тогда еще совсем юн?) был вписан в «Тысячную книгу» как торопецкий дворовый помещик «другой статьи» (согласно сохранившейся писцовой книге по Торопцу, в 1540 г. поместьем в этом уезде обладал отец нашего героя. Странно, но при этом не упоминаются ни сам Русин, ни брат его Петр-Петрок. Следует ли это понимать, что тогда они еще не достигли 15-летнего возраста и не были поверстаны в службу?). И после этого упоминания Русин исчезает из документов на 8 лет. Только летом 1558 г. он снова появляется, на этот раз в разрядной записи о походе воеводы князя П.И. Шуйского «со товарищи» на Дерпт в июне-июле 1558 г. Русин был 3-м из четырех голов, «ходивших» под 1-м воеводой полка Левой руки князя П.Д. Щепина-Обленского. Отсюда, из-под Дерпта-Юрьева, Русин Игнатьев и отправился в конце июля 1558 г. с 90-та служилыми людьми в Ринген.
Герб рода Игнатьевых (понятно, что много, много позднейший, в XVI в. русские дети боярские такими игрушками не заморачивались):
Спокойная служба в Рингене для воеводы и его людей продолжалась недолго. Кеттлер сумел незаметно для русских воевод собрать силы и перейти в контрнаступление. 5 октября к замку подошли авангарды ливонского войска, а 11 октября 1558 г., согласно сведениям ливонского хрониста И. Реннера, Ринген был «прочно обложен» войсками магистра и Фелькерзама, которые насчитывали (сложный вопрос, я пока с ним еще не разобрался), но вроде бы как 2 тыс. рейтар, 7 тыс. кнехтов, в т.ч. и ландскнехтов-наемников, и 10 тыс. «бюргеров». Игнатьев со своими людьми держался до 30 октября, когда подвезенными пушками ливонцы снесли стены замка и пошли на штурм. К тому времени у гарнизона кончился порох и на этот раз отбиться от неприятеля не удалось. Ринген пал, часть пленных Кеттлер приказал перебить, остальные были посажены в темницы по ливонским замкам.
И вот еще одна загадка, на этот раз связанная с самим Русином. Курбский (тот самый) писал позднее, что пленных (и в числе их был рингенский ротмистр – т.е. Русин Игнатьев) неприятель «мало не всех во презлых темницах гладом и зимою поморил». В «Бархатной книге» против имени Русина стоит пометка, что он убит был под Куканаусом – т.е. Куконосом-Кокенгаузеном. Но под Кокенгаузеном русские объявились в начале 1559 г., опустошили его окрестности и ушли, а в 1577 г. город сдался русским войскам без боя. Вот и вопрос – что произошло с Русином? В синодике первым в списке побитых под Рынголом стоит некий Арсений Игнатьев. Курбский пишет, что почти все пленные были «переморены» супостатами, «Бархатная книга» про Русина сообщает, что тот был убит под Кокенгаузеном. Ю.Д. Рыков, опубликовавший часть синодика со списком убитых под Рингеном, предположил, что, скорее всего, Арсений – кто-то из родственников Русина (из немецких источников следует, что некоего знатного боярина Кеттлер приказал отправить вместе с сыном в Венден к магистру Фюрстенбергу как подарок и свидетельство его победы. Однако в «Бархатной книге» четко прописано, что Русин был бездетен).
Руины Куканауса-Кокенгаузена, последнего пристанища Русина Игнатьева:
Из всего это я делаю вывод (пока, на данный момент), что Арсений и Русин – это все-таки одно и то же лицо, видимо, Русин был тем знатным боярином-"weyvoda"'ой, который со своим сыном (?) был отправлен к Венден Кеттлером к магистру. Позднее Игнатьев был перевезен в Кокенгаузен и там убит при приближении к нему русских войск в начале 1559 г. Такая вот выходит судьба человека.
Начнем с того, что в летописи было сказано – после того, как пал Дерпт, многие немецкие «князьцы» разбежались из городков и замков Дерптского епископства, и тамошние «черные люди» били челом государевым воеводам, желая под его государскую руку перейти. Среди таких брошенных замков были Ринген (нынешний эстонский городок Рынгу, находящийся к юго-востоку от озера Выртсъярв). И был послан в Ринген привести тамошних чухонцев к присяге на имя государево сын боярский Русин Данилов сын Игнатьев , « а с ним сорок сынов боярских да пятдесят стрелцов».
То, что осталось от Рингена, сегодня:
Естественно, по своему обыкновению, решил я копнуть глубже – а кто таков Русин Игнатьев, что о нем известно, кроме короткой записи в летописи и в синодике (кстати, о записи немного позже- тут есть одна загадка). И оказалось, что непрост наш сын боярский, ой как непрост. Но обо всем по порядку.
Прежде всего, о происхождении Русина Игнатьева. Судя по всему, он – одни из многочисленных потомков Федора Бяконта. Да-да-да, того самого черниговского боярина Бяконта, сыном которого был московский митрополит Алексий, крестник самого Ивана Данииловича (тогда еще не Калиты, бо был тогда будущий великий князь «юн сый»»). У Бяконта в бытность его на Москве родилось после Алферия-Алексия еще четыре сына – Феофан, Матвей, Константин и Александр Плещей (Плещеевы – от него повелись). Ну а дальше, как в Писании, Феофан роди Даниила, Даниил (и был сей Данила «у великого князя Дмитреа Ивановича и у великого князя у Василиа в боярех, а был с ним в Орде и многу истому приял в чужих землях, служа князю Василию Дмитриевичу; преставися в черницях, в скыме, положен бысть у Михайлова Чюдова, близь дяди своего Алексия») роди Константина, Константин роди Игната, и вот от этого самого Игната и повелись наши Игнатьевы. Среди пяти сыновей Игната был и Данила, отец нашего героя. Увы, судя по всему, если прадед нашего героя, возможно, и был боярином (во всяком случае, Константин Данилович, погибший под Белевом в декабре 1437 г. – об этой битве речь еще впереди, был жена на дочери боярина великого князя Дмитрия Васильевича), то ни дед, ни его отец боярами уже не были. Почему – Бог весть, может, они приняли не ту сторону в ходе войны Василия Васильевича с Юрьевичами, может, еще почему, пока мне таких сведений, что могли бы дать ответ на эту загадку, неизвестны. Но факт остается фактом – Игнатьевы прочно «выпали из обоймы», всерьез и надолго.
Надгробие Федора Бяконта в Донском монастыре:
Естественно, что несчастье, имевшее место быть с дедом (скорее всего) Русина не могло не сказаться и на его судьбе. Мы не знаем точно, ни где он родился, ни когда это произошло. И первая запись, проливающая свет на жизненный путь Русина, сделана была в начале 50-х гг. XVI в., когда он вместе со своим братом Петром (в записи – Петрок. Надо ли понимать это как то, что младший брат Русина был тогда еще совсем юн?) был вписан в «Тысячную книгу» как торопецкий дворовый помещик «другой статьи» (согласно сохранившейся писцовой книге по Торопцу, в 1540 г. поместьем в этом уезде обладал отец нашего героя. Странно, но при этом не упоминаются ни сам Русин, ни брат его Петр-Петрок. Следует ли это понимать, что тогда они еще не достигли 15-летнего возраста и не были поверстаны в службу?). И после этого упоминания Русин исчезает из документов на 8 лет. Только летом 1558 г. он снова появляется, на этот раз в разрядной записи о походе воеводы князя П.И. Шуйского «со товарищи» на Дерпт в июне-июле 1558 г. Русин был 3-м из четырех голов, «ходивших» под 1-м воеводой полка Левой руки князя П.Д. Щепина-Обленского. Отсюда, из-под Дерпта-Юрьева, Русин Игнатьев и отправился в конце июля 1558 г. с 90-та служилыми людьми в Ринген.
Герб рода Игнатьевых (понятно, что много, много позднейший, в XVI в. русские дети боярские такими игрушками не заморачивались):
Спокойная служба в Рингене для воеводы и его людей продолжалась недолго. Кеттлер сумел незаметно для русских воевод собрать силы и перейти в контрнаступление. 5 октября к замку подошли авангарды ливонского войска, а 11 октября 1558 г., согласно сведениям ливонского хрониста И. Реннера, Ринген был «прочно обложен» войсками магистра и Фелькерзама, которые насчитывали (сложный вопрос, я пока с ним еще не разобрался), но вроде бы как 2 тыс. рейтар, 7 тыс. кнехтов, в т.ч. и ландскнехтов-наемников, и 10 тыс. «бюргеров». Игнатьев со своими людьми держался до 30 октября, когда подвезенными пушками ливонцы снесли стены замка и пошли на штурм. К тому времени у гарнизона кончился порох и на этот раз отбиться от неприятеля не удалось. Ринген пал, часть пленных Кеттлер приказал перебить, остальные были посажены в темницы по ливонским замкам.
И вот еще одна загадка, на этот раз связанная с самим Русином. Курбский (тот самый) писал позднее, что пленных (и в числе их был рингенский ротмистр – т.е. Русин Игнатьев) неприятель «мало не всех во презлых темницах гладом и зимою поморил». В «Бархатной книге» против имени Русина стоит пометка, что он убит был под Куканаусом – т.е. Куконосом-Кокенгаузеном. Но под Кокенгаузеном русские объявились в начале 1559 г., опустошили его окрестности и ушли, а в 1577 г. город сдался русским войскам без боя. Вот и вопрос – что произошло с Русином? В синодике первым в списке побитых под Рынголом стоит некий Арсений Игнатьев. Курбский пишет, что почти все пленные были «переморены» супостатами, «Бархатная книга» про Русина сообщает, что тот был убит под Кокенгаузеном. Ю.Д. Рыков, опубликовавший часть синодика со списком убитых под Рингеном, предположил, что, скорее всего, Арсений – кто-то из родственников Русина (из немецких источников следует, что некоего знатного боярина Кеттлер приказал отправить вместе с сыном в Венден к магистру Фюрстенбергу как подарок и свидетельство его победы. Однако в «Бархатной книге» четко прописано, что Русин был бездетен).
Руины Куканауса-Кокенгаузена, последнего пристанища Русина Игнатьева:
Из всего это я делаю вывод (пока, на данный момент), что Арсений и Русин – это все-таки одно и то же лицо, видимо, Русин был тем знатным боярином-"weyvoda"'ой, который со своим сыном (?) был отправлен к Венден Кеттлером к магистру. Позднее Игнатьев был перевезен в Кокенгаузен и там убит при приближении к нему русских войск в начале 1559 г. Такая вот выходит судьба человека.