Первая "смоленщина"

Все слышали про то, как в 1514 г. войско великого князя московского и государя всея Руси Василия III взяло Смоленск. Однако немногие знают о том, что эта победа имела долгую и сложную предысторию. Вот об одном из эпизодов ее и хотелось бы сегодня рассказать – пока созреет очередная часть «Нарвы». 
     Впервые московские полки подступили к Смоленску в ходе русско-литовской войны 1500-1503 гг. В кампанию 1502 г. великий московский князь решил нанести удар по этому городу, рассчитывая, видимо, завершить тем самым начавшуюся блистательной победой на р. Ведроши войну. Начальство над 5-полковой ратью с артиллерией было поручено сыну великого князя Дмитрию Ивановичу Жилке. Авангард московского войска выступил к Смоленску в конце мая, и уже 9 июня великий литовский князь получил известие о том, что московиты появились в окрестностях города. Главные силы русской рати « с пушками, и со всеми приправами на добывание замков» выступили на Смоленск 14 июля 1502 г. Во 2-й половине августа русские полки собрались под городом, обложили его плотным кольцом и приступили к осаде. Как сообщала литовская «Хроника Быховца», московиты, пребывая под Смоленском, «воевали на вси стороны, а город Смоленск мало не весь пушками обложивши, и день и ночь  безпрестанно его добывали, и за великими турами, насыпаючи песком и землею, невымовныя штурмы на него чинили». 
      Смоляне упорно держались, рассчитывая на помощь великого литовского князя Александра Казимировича, и все усилия русских воевод оставались втуне. Иван III, недовольный отсутствием видимого успеха (как раз в это время литовский князь предложил начать мирные переговоры и Иван хотел заполучит в руки отличный козырь в виде взятого Смоленска), 27 августа отправил в лагерь осаждавших дьяка И. Телешова и наказом сыну ускорить взятие города. Однако ни непрерывная бомбардировка, ни тяготы осады – ничто не могло сломить воли смолян к сопротивлению. Дальнейшее продолжение осады выглядело бесперспективным. Большие потери, проблемы со снабжением (все, что можно было съесть, было съедено, местность на десятки верст от Смоленска подверглась тотальному опустошению и разграблению, а распутица мешала доставке провианта, фуража, пороха и ядер), сведения о том, что литовский князь собирает полки на помощь смолянам – все этого говорило в пользу принятия решения отступить. К этому стоит добавить, что поход 1502 г. по праву может быть назван «грязевым» – погода летом и осенью этого года стояла отвратительная. Как писала летопись, «лето было непогожее: бури великие и хоромы рвало и древие ис корениа рвало и дожди шли великые. И осень была вся непогожа же: и хлебу был нерод и ржем и ярем, многые люди и семен не собрашя, а то непогодие стояло и до Николина дни и потом замерзло и снег пал…». Последней соломинкой стала неудача предпринятого 16 сентября штурма. Понукаемый из Москвы, Дмитрия Жилка 15 сентября приказал, не дожидаясь, пока артиллерия пробьет бреши в смоленских валах, идти на приступ. Однако попытка подняться на валы Смоленска была отбита с большими потерями для русского войска, погиб и один из воевод, командовавших атакой. 17 сентября русские начали отступление, «граду учиниша зла много и людей под градом побиша много, а волости и села повоеваша и пограбиша и пожгоша и полону выведоша множество бесчисленно». 
      По возвращению в Москву Дмитрий доложил отцу, что главная причина неудачи заключалась в том, что де «многые дети боярские подступали под град и в волости отъежщаа грабили без его ведома, а его не послоушашя». Разгневанный Иван беспощадно расправился с ослушниками, повелев многих из них казнить, бить кнутом на площади или кинуть в тюрьму. Однако все это не могло уже исправить положения, Смоленск устоял, и завершить войну так, как хотелось, московскому государю не удалось. 
      Первая осада Смоленска наглядно продемонстрировала всю сложность этого предприятия. Четко обозначились и основные проблемы, которые нужно будет решать тем, кто решится на его новую осаду – как взломать действительно мощнейшие по тем временам укрепления Смоленска и как решить проблему снабжения осаждающих войск (поскольку было очевидно, что быстрого решения первая проблема не имеет). И последняя являлась, очевидно, самой сложной. Вряд ли случайно Иван III подчеркивал в сношениях с крымским ханом Менгли-Гиреем именно это обстоятельство, отписывая союзнику, что его сын «Смоленска не взял затем, что … пришла великая рать, ино корму не стало, не на чем было стояти города доставати». От решения двух этих проблем зависело и решение «смоленского вопроса» в отношениях Москвы и Вильно. И еще одна важная черта обозначилась во время первой «смоленщины» – отсутствие сколько-нибудь серьезной поддержки осажденной крепости извне. Московские авангарды появились в окрестностях Смоленска в начале июня, а осада закончилась в сентябре, т.е. боевые действия под городом шли на протяжении примерно 3,5 месяцев. И за все это время великий литовский князь так и не смог организовать посылку войска на помощь осажденным и вынудить русских отступить, смолянам пришлось фактически один на один сражаться с Иваном III. Неспособность верховной литовской власти быстро собрать рать на помощь осажденным смолянам спустя несколько лет станет роковой.

Иван III