cold Поупражняемся немного в альтернативной истории. Представим себе, что, узнав в начале октября 1557 г. об условиях Позвольского мира между ливонцами и Сигизмундом II, Иван Грозный, внимательно наблюдавший за ходом переговоров, решил бросить все на юге и оборотиться лицом к западу (точнее, северо-западу), стремясь не дать своему заклятому другу и брату Сигизмунду первым приступить к разделу ливонского наследства: «Лета 7066-го, сенътебря, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Руси приговорил з братом своим со князем Юрьем Васильевичем, и со князем Володимером Андреевичем, и з своими бояры, как ему, ож даст Бог, самому идти для своего дела и земского воевать неметцкие Ливонские земли для маистрова неизправления и орцыбискупля и всея Ливонские земли неисправления». Главной целью похода, предположим, была выбрана Рига – жемчужина Ливонии, важный торговый и портовый город, ворота (наряду с Ревелем) Прибалтики (и не только). Взятие Риги к тому же позволяло взять за горло и Сигизмунда, поскольку тот, кто владел этим городом, держал под контролем и важнейшую коммуникацию по Западной Двине. В преддверии окончания перемирия с Великим княжеством Литовским это было совсем не лишним.
Ливонская конфедерация:
Разрядный приказ (заранее подготовленный к такому повороту событий) немедленно приступил рассылать по «городам» грамоты с наказом детям боярским «запас себе пасти» и «лошадей кормить», «и запасы свои и конские повеле всему воиньству с собою имати доволно на всю зиму и до весны», а жить им «по домом наготове, а как весть придет, где им царь и великий князь велит быти», то немедля всесть в седло и явиться в назначенное место «в три дни». Мобилизации подлежали прежде всего служилые люди Северо-Запада («сила новгородская и тверская» и дети боярские «московских городов», тогда как с «крымской украйны», с заоцких городов решено было в поход людей на брать – на всякий случай, кто знает, как поведет себя Девлет-Гирей. Местом сосредоточения был выбран Псков и его окрестности, где и надлежало собраться рати на Филиппов (предположим) день (т.е. на 14 ноября ст. ст.).
Торговый тракт, связывавший Псков с Ригой:
Составленное разрядными дьяками и подьячими расписание полков могло выглядеть так (возьмем в качестве расписание берегового разряда 1559 г.):
«А воеводам государь велел быть по полком по росписи:
В большом полку воеводы князь Иван Дмитреевич Бельской, да слуга и воевода князь Михайло Иванович Воротынской, да боярин Семен Васильевичь Яковлев, да окольничей и резанской дворецкой князь Василей Ондреевич Сицкой. В передовом полку бояре и воеводы князь Михайло Васильевичь Глинской, да Иван Петровичь Яковлев Хирон, да Олексей Даниловичь Басманов Плещеев.
В правой руке бояре и воеводы князь Иван Федоровичь Мстисловской, да князь Ондрей Михайловичь Курпской, да дворецкой казанской и нижегороцкой Михайло Ивановичь Воронова Волынской.
А в левой руке воеводы боярин князь Петр Ондреевич Булгаков Куракин да воеводы князь Федор Ивановичь Троекуров да князь Григорей Федорович Мещерской.
В сторожевом полку бояре и воеводы князь Иван Ивановичь Пронской Турунтай, да Петр Васильевич Морозов, да окольничей Долмат Федорович Карпов.
Вь ертоульском полку воеводы князь Василей Михайлович Глинской да князь Иван Ивановичь Кашин».
Само собой, раз уж речь шла о государевом походе, то Иван Васильевич выступал в него со своим «царя и великого князя полком», и, помимо русских ратных людей, с ним на «ливонских немец, на маистра и орцыбискупля» отправились «царь Александр, да царь Семион, да царевич Ибак, да царевич Тахтамыш, царевич Бекбулат, царевич Кайбула да мырзы нагайские, Тахтар мурза с товарищы».
Естественно, раз речь шла о походе на «ливонских немец», в земле которых замков и укрепленных городов и городков было видимо-невидимо, нельзя было обойтись без наряда: «Да в большом же полку с нарядом боярин Михайло Яковлевичь Морозов (ветеран Казанского взятья – Thor)…». Сам же наряд был разделен на «середней и лехкой», которые должны были двигаться вместе с основной массой войск «для того, чтоб в том походе за болшим нарядом людем истомы и мотчяния не было». Ну а «болшой наряд» Иван скорее всего приказал бы отправить вслед за полками, «после своего походу».
Столь немалые силы были необходимы хотя бы по той простой причине, что, если в случае с Полоцким походом, на пути к конечной цели русским полкам ничего, кроме тех самых дорог, не мешало, то с Ливонией дело обстояло совсем иначе. На пути к Риге русским предстояло взять немало укрепленных городков и замков, в том числе такие достаточно сильные крепости, как Вольмар и Венден, Нойхауз и Мариенбург. Сама Рига также представляла собой достаточно хорошо укрепленный город. Обнесенный стеной периметр старой рижской крепости составлял 2,2 км с 25 (28 - ?) башнями. Правда, отметим, что возведены они были из известняка и обложены кирпичом, и при толщине до 1.5 м (стены) и от 1,7 до 4,6 м (башни) вряд ли стали бы большой проблемой для русской артиллерии. Однако в 1537 г. по проекту инженера Г. Рисса началось возведение рва и земляного вала высотой до 11-12 м. (вровень со старыми стенами). Эти работы были завершены в 1554 г. Новые ров и вал должны были стать более серьезным препятствием (тем более что нужно было предварительно засыпать ров и сделать брешь в валу, прежде чем приниматься за взлом старого оборонительного кольца из башен и стен), нежели архаичные стены и башни и осада могла затянуться сверх меры, и если бы Рига сумела продержаться до приближения весенней распутицы, то Ивану пришлось бы отдать приказ об отходе, ибо снабжать осаждающую армию стало бы невозможно, а местность вокруг города за время долгого стояния русских под ним была бы полностью опустошена. Оставалось рассчитывать только на мощь русского «большого наряда» и искусство пушкарей и знатоков осадного дела, как дьяк Иван Выродков и Шестак Воронин (не говоря о «розмыслах» немчинах и фрязах, присутствие которых в русском лагере было более чем вероятно).
Рига во 2-й пол. XVI в. (гравюра Ф. Хогенберга, 1581 г.):
Можно попытаться прикинуть, сколько ратных людей мог взять с собой Иван в этот поход. Поскольку, как уже было отмечено выше, дети боярские и казаки с крымской украйны остались охранять южную границу, то в Ливонию могли отправиться до 15 тыс. детей боярских, примерно столько же их послужильцев (как минимум – до великого разорения было еще далеко), порядка 3-х тыс. стрельцов и по меньшей мере столько же казаков, 4-5 тыс. татар и прочих инородцев, Новгород и Псков могли выставить до 2-2,5 конных и пеших пищальников и охочих людей-«торонщиков» и еще до 2 тыс. даточных людей с северных городов (Устюжны, Балахны и до.) – в сумме можно полагать, что 40-45 тыс. «сабель и пищалей» в распоряжении Ивана, его двоюродного брата и их воевод собраться могло без особых проблем. Естественно, что эту рать сопровождало немалое число «кошовых» (по меньшей мере хотя бы тыс. 15), не считая собранной с северо-западных городов с пригородами посохи «с сохи по 22 человека и с лошадьми и с телегами под наряд», «а посошанам во Пскове давали коневником по пяти роублев, а пешим по два рубля».
Правда, стоит отметить, что из этих 40-45 тыс. ратных людей непосредственно на главном направлении действовать могли не все. Часть сил, и достаточно немалую, нужно было выделить для того, чтобы воспрепятствовать попыткам дерптского епископа Германа (буде таковые воспоследуют) поддержать своего рижского коллегу. Тем более нужно было связать по рукам и ногам самого магистра Фюрстенберга. Поэтому естественным было бы предположить, что в направлении Дерпта и Феллина должны были быть посланы «лехкие» рати с наказом «все те места повоевать и повыжечь». Точно также необходимо бы усилить гарнизон Ивангорода на тот случай, если вдруг Нарва захочет проявить излишнюю активность. Одним словом, непосредственно на главном, рижском, направлении в распоряжении Ивана Грозного могло оказаться примерно 30 тыс. «сабель и пищалей». И если Сигизмунд в августе-сентябре 1557 г., имея менее 10 тыс. конницы и пехоты, сумел заставить ливонцев принять его условия мира, то Иван, располагая втрое большим силами и несравненно более мощной артиллерией, мог рассчитывать на гораздо большее.
Ливонская конфедерация:
Разрядный приказ (заранее подготовленный к такому повороту событий) немедленно приступил рассылать по «городам» грамоты с наказом детям боярским «запас себе пасти» и «лошадей кормить», «и запасы свои и конские повеле всему воиньству с собою имати доволно на всю зиму и до весны», а жить им «по домом наготове, а как весть придет, где им царь и великий князь велит быти», то немедля всесть в седло и явиться в назначенное место «в три дни». Мобилизации подлежали прежде всего служилые люди Северо-Запада («сила новгородская и тверская» и дети боярские «московских городов», тогда как с «крымской украйны», с заоцких городов решено было в поход людей на брать – на всякий случай, кто знает, как поведет себя Девлет-Гирей. Местом сосредоточения был выбран Псков и его окрестности, где и надлежало собраться рати на Филиппов (предположим) день (т.е. на 14 ноября ст. ст.).
Торговый тракт, связывавший Псков с Ригой:
Составленное разрядными дьяками и подьячими расписание полков могло выглядеть так (возьмем в качестве расписание берегового разряда 1559 г.):
«А воеводам государь велел быть по полком по росписи:
В большом полку воеводы князь Иван Дмитреевич Бельской, да слуга и воевода князь Михайло Иванович Воротынской, да боярин Семен Васильевичь Яковлев, да окольничей и резанской дворецкой князь Василей Ондреевич Сицкой. В передовом полку бояре и воеводы князь Михайло Васильевичь Глинской, да Иван Петровичь Яковлев Хирон, да Олексей Даниловичь Басманов Плещеев.
В правой руке бояре и воеводы князь Иван Федоровичь Мстисловской, да князь Ондрей Михайловичь Курпской, да дворецкой казанской и нижегороцкой Михайло Ивановичь Воронова Волынской.
А в левой руке воеводы боярин князь Петр Ондреевич Булгаков Куракин да воеводы князь Федор Ивановичь Троекуров да князь Григорей Федорович Мещерской.
В сторожевом полку бояре и воеводы князь Иван Ивановичь Пронской Турунтай, да Петр Васильевич Морозов, да окольничей Долмат Федорович Карпов.
Вь ертоульском полку воеводы князь Василей Михайлович Глинской да князь Иван Ивановичь Кашин».
Само собой, раз уж речь шла о государевом походе, то Иван Васильевич выступал в него со своим «царя и великого князя полком», и, помимо русских ратных людей, с ним на «ливонских немец, на маистра и орцыбискупля» отправились «царь Александр, да царь Семион, да царевич Ибак, да царевич Тахтамыш, царевич Бекбулат, царевич Кайбула да мырзы нагайские, Тахтар мурза с товарищы».
Естественно, раз речь шла о походе на «ливонских немец», в земле которых замков и укрепленных городов и городков было видимо-невидимо, нельзя было обойтись без наряда: «Да в большом же полку с нарядом боярин Михайло Яковлевичь Морозов (ветеран Казанского взятья – Thor)…». Сам же наряд был разделен на «середней и лехкой», которые должны были двигаться вместе с основной массой войск «для того, чтоб в том походе за болшим нарядом людем истомы и мотчяния не было». Ну а «болшой наряд» Иван скорее всего приказал бы отправить вслед за полками, «после своего походу».
Столь немалые силы были необходимы хотя бы по той простой причине, что, если в случае с Полоцким походом, на пути к конечной цели русским полкам ничего, кроме тех самых дорог, не мешало, то с Ливонией дело обстояло совсем иначе. На пути к Риге русским предстояло взять немало укрепленных городков и замков, в том числе такие достаточно сильные крепости, как Вольмар и Венден, Нойхауз и Мариенбург. Сама Рига также представляла собой достаточно хорошо укрепленный город. Обнесенный стеной периметр старой рижской крепости составлял 2,2 км с 25 (28 - ?) башнями. Правда, отметим, что возведены они были из известняка и обложены кирпичом, и при толщине до 1.5 м (стены) и от 1,7 до 4,6 м (башни) вряд ли стали бы большой проблемой для русской артиллерии. Однако в 1537 г. по проекту инженера Г. Рисса началось возведение рва и земляного вала высотой до 11-12 м. (вровень со старыми стенами). Эти работы были завершены в 1554 г. Новые ров и вал должны были стать более серьезным препятствием (тем более что нужно было предварительно засыпать ров и сделать брешь в валу, прежде чем приниматься за взлом старого оборонительного кольца из башен и стен), нежели архаичные стены и башни и осада могла затянуться сверх меры, и если бы Рига сумела продержаться до приближения весенней распутицы, то Ивану пришлось бы отдать приказ об отходе, ибо снабжать осаждающую армию стало бы невозможно, а местность вокруг города за время долгого стояния русских под ним была бы полностью опустошена. Оставалось рассчитывать только на мощь русского «большого наряда» и искусство пушкарей и знатоков осадного дела, как дьяк Иван Выродков и Шестак Воронин (не говоря о «розмыслах» немчинах и фрязах, присутствие которых в русском лагере было более чем вероятно).
Рига во 2-й пол. XVI в. (гравюра Ф. Хогенберга, 1581 г.):
Можно попытаться прикинуть, сколько ратных людей мог взять с собой Иван в этот поход. Поскольку, как уже было отмечено выше, дети боярские и казаки с крымской украйны остались охранять южную границу, то в Ливонию могли отправиться до 15 тыс. детей боярских, примерно столько же их послужильцев (как минимум – до великого разорения было еще далеко), порядка 3-х тыс. стрельцов и по меньшей мере столько же казаков, 4-5 тыс. татар и прочих инородцев, Новгород и Псков могли выставить до 2-2,5 конных и пеших пищальников и охочих людей-«торонщиков» и еще до 2 тыс. даточных людей с северных городов (Устюжны, Балахны и до.) – в сумме можно полагать, что 40-45 тыс. «сабель и пищалей» в распоряжении Ивана, его двоюродного брата и их воевод собраться могло без особых проблем. Естественно, что эту рать сопровождало немалое число «кошовых» (по меньшей мере хотя бы тыс. 15), не считая собранной с северо-западных городов с пригородами посохи «с сохи по 22 человека и с лошадьми и с телегами под наряд», «а посошанам во Пскове давали коневником по пяти роублев, а пешим по два рубля».
Правда, стоит отметить, что из этих 40-45 тыс. ратных людей непосредственно на главном направлении действовать могли не все. Часть сил, и достаточно немалую, нужно было выделить для того, чтобы воспрепятствовать попыткам дерптского епископа Германа (буде таковые воспоследуют) поддержать своего рижского коллегу. Тем более нужно было связать по рукам и ногам самого магистра Фюрстенберга. Поэтому естественным было бы предположить, что в направлении Дерпта и Феллина должны были быть посланы «лехкие» рати с наказом «все те места повоевать и повыжечь». Точно также необходимо бы усилить гарнизон Ивангорода на тот случай, если вдруг Нарва захочет проявить излишнюю активность. Одним словом, непосредственно на главном, рижском, направлении в распоряжении Ивана Грозного могло оказаться примерно 30 тыс. «сабель и пищалей». И если Сигизмунд в августе-сентябре 1557 г., имея менее 10 тыс. конницы и пехоты, сумел заставить ливонцев принять его условия мира, то Иван, располагая втрое большим силами и несравненно более мощной артиллерией, мог рассчитывать на гораздо большее.