Знатный градоимец, или неизвестный герой полоцкого взятья...
С корабля на бал - я таки вернулся и сразу за работу... По ходу дела приходится снова возвращаться на круги своя, к старой теме о «центурионах» Ивана Грозного (вспомнить здесь). Частный, но довольно показательный случай...
Соответствующие теме иллюстрации - артиллерийские из Артиллерийского музея, сделанные собственнолапно!
Наваленные самым безобразным способом преинтересные пушки и мортиры (увы, не все - все в кадр никак не помещались)
Камнемет (?) с той же площадки
Итак, в ходе обсуждения поста уважаемого Л.Р. Вершинина (Ивановы годы (2))встал вопрос о том, кого считать «виновником» падения Полоцка в феврале 1563 г. Мнение участника мини-дискуссии yadocent заключается в том, что оным виновником является воевода М.П. Репнин (со ссылкой на мнение покойного Р.Г. Скрынникова). Сложно спорить с мнением классика, однако ж я таки не соглашусь с ним и выскажу иную точку зрения – Репнин «свадебный генерал» и де-факто отношения к падению Полоцка не имеет (пусть это высказывание и выглядит предерзостным, но в полемическом задоре я оставлю так, как есть). Почему? Попробую объяснить.
Для начала доводы «той» стороны. Да, действительно, воевода М.П. Репнин в росписи Полоцкого похода и «Полоцкого взятья» возглавлял «большой наряд», т.е. осадную артиллерию. Государев разряд так прямо и сообщает, что «У наряду были бояре и воеводы князь Михаила Петрович Репнин да Михаила Иванович Вороного-Волынской, да воевода Борис Иванов Сукин, да дьяк Шестак Воронин. Да у наряду же Иван Григорьев сын Выродков у посохи». И далее, если взять, к примеру, повесть «Взятье полоцкое литовские земли», там роль Репнина в успешном завершении полоцкой эпопеи как будто совершенно прозрачна и ясна: «февраля в 9 день царь и великий князь велел боярину князю Михаилу Петровичю Репнину наряд бол<ь>шой поставити из-за Двины: Картуну да Орел, да Медвед<ь> и иные пищали; ис того наряду в городе многих людей побили», «февраля в 13 день в суботу царь и великий князь велел поставити боярину князю Михаилу Петровичю Репнину против Великих ворот пушку Кашпиреву да Степанову, да Павлин и вес<ь> болшой наряд стенней и верхней. И учали бити изо всего наряду вес<ь> день февраля в 14 день в неделю и до ночи и во многих местех у города стену пробили и ворота Великие выбили и с обломков людей избили; а в городе многих людей из наряду побило». Летопись рисует впечатляющую картин мощнейшей артиллерийской подготовки, благодаря которой до приступа дело не дошло и осажденные сочли за благо капитулировать – большие и малые пушки и мортиры стреляли по городу «без опочивания день и нощь. И из наряду во многих местех вкруз города стены пробили, и ворота выбили, и обламки з города позбили, и людей из наряду побили, якоже от многаго пушечного и пищалнаго стреляния земле дрогати и в царевых великого князя в полкех; бе бо ядра у болших пушек по дватцети пуд, а у иных пушек не многим того полегче. Городная же стена не удръжашеся, но и в другую стену ядра прохожаше».
Пищаль осадная 24-фунтовая "Царь Ахиллес" чоховского литья
Итак, М.П. Репнин – герой осады Полоцка и главный «виновник» его падения? Из всего вышесказанного вроде бы да, так оно и было. Но есть ряд проблем, которые мешают согласиться с таким выводом. Прежде всего снова приведу слова английского дипломата Дж. Флетчера, писавшего, что у московитов «большой» воевода «обыкновенно … избирается из четырех главных дворянских домов в государстве, впрочем, так, что выбор делается не по степени храбрости или опытности в делах воинских; напротив, считается вполне достойным этой должности того, кто пользуется особенным значением по знатности своего рода и вследствие этого расположением войска, хотя ничем более не отличается». Обращаю внимание уважаемых слушателей на выделенную часть фразы – думаю, что никто не будет оспаривать очевидное и что назначения на воеводские должности в московском войске определялись прежде всего «породой», а уж потом всеми прочими качествами.
А это сам царь Ахиллес с той пищали (каждая пушка или пищаль той эпохи - настоящее произведение искусства!)
Идем дальше. Чтобы командовать «нарядом», и не просто «руководить» (от сочетания двух слов – существительного «руками» и глагола «водить»), а грамотно распоряжаться той грозной силой, что дана тебе государем в подчинение, нужно было обладать определенными прежде всего инженерными и техническим навыками (надеюсь, никто из читающих сии строки в этом не сомневается?). Где их можно получить? Есть два более или менее надежных пути – первый, самый простой и доступный во все времена – освоить нужное дело на практике. И второй, более современный (в смысле, понятный и привычный нам, диванным шизомилитаристам) – освоить артиллерийское и осадное теоретически, по трактатам знающих и признанных специалистов в искусства «градоимства». И вот как раз со вторым способом в те времена в России был очень сильный напряг, т.е. большая проблема. Коллега alexuslob на конференции, которую я имел честь посетить и в которой мне довелось принять посильное участие, показал, что первый сохранившийся перевод западноевропейского военно-теоретического трактата (кстати, как раз по артиллерийской части) относится к 1607 г. Каких-либо артиллерийских школ и академий, где юному сыну боярскому или княжескому отпрыску можно было бы теоретически изучить «нарядное» дело и «градоимство», в тогдашней России также не отмечено. Остается одна лишь практика – участие в осадах, наблюдение за действиями «наряда» и командование им. Иного пути нет. Вот, исходя из этих основных постулатов, и попытаемся решить вопрос – кто истинный виновник падения Полоцка, опираясь при этом не на мнения авторитетов, а прежде и главным образом – на послужные списки потенциальных кандидатов.
Еще одна пищаль, 40-фунтовый "Лев", тоже чоховского литья
Начнем с главного претендента. С «породой», положим, у Репнина все в порядке – он принадлежал к одной из ветвей княжеского рода Оболенских. Одним словом, юный Миша был рожден воеводой – пусть и не «большим» (у «больших» воевод свои сыновья были), но одним из 1-х полковых воевод – почему бы и нет? Посмотрим, как развивалась его служебная карьера. Начал он ее рындой при царе в казанском 7057 г. походе. Рындой он оставался и в следующем, 7058 г. В 7061 г., после того, как «августа в 16 день, как царь и великий князь пошол с Коломны на Москву, а по украинам велел быти воеводам крымских для людей приходу», князь был назначен 1-м воеводой передового полка. В кампанию 7063 г. он «годует» воеводой в Карачеве и Нугре, в следующем году, когда «царь и великий князь для своего дела и земского был в Серпухове», князь Репнин был «стольником в головах» в государевой свите. В 7065 г. Репнин воеводствует в Карачеве, а первое по настоящему боевое крещение он получил в 7067 г., когда безуспешно пытался помочь осажденному ливонцами в Рингене малочисленному русскому гарнизону. До этого воеводствовавший в Ракоборе (Раквере, Везенберг). Князь Репнин, будучи воеводою в Раковоре, взял два замка, Толщебор (Толсбург) и Киневель (Леаль), причем, судя по всему, замки были оставлены ливонскими гарнизонами и взяты без боя, а, встретившись с главными силами Ордена, ничего сделать не смог, ограничившись поисками против неприятельских фуражиров. Еще бы, «стоит маистр, окопался великими ровом и обозом одернувся кругом; и воеводы к станом к нему приходят и людей побивают, и маистр из станов бьется пушками и пищалми, а к воеводам не едет, а приступает к Рынголу». Одним словом, не слишком ободряющее боевое крещение (и, почему думается, связано это невпечатляющее крещение не в последнюю очередь с отсутствием у князя конкретного боевого опыта)… Что было дальше? А дальше в зимнем походе 7067 г. Репнин со своими людьми участвовал в очередном набеге на Ливонию, летом, во время большого царского выхода на «берег» входил в государеву свиту. Осенью 7068 г., когда «маистр» пришел под Юрьев, Репнин был 1-м воеводой полка левой руки, имея под своим непосредственным началом 3-х сотенных голов (это как бы само за себя говорит об его командном уровне).
Лев со "Льва"
Ну и что мы имеем? А имеем мы, что за 15 лет Репнин из рынд дорос до 1-го воеводы полка левой руки (начальствуя над 3-сотнями детей боярских), не слишком успешно командовал попытками оказать помощь осажденным рингенцам (не сумев ни взломать укрепленный лагерь орденцев, ни выманить их в поле), поучаствовал в набеговых операциях против ливонцев. «Артиллерийский» же его опыт ограничивался (Инструкция) «веданием» во время «годования» воеводой в украинных городках тамошнего малочисленного малокалиберного «наряду» и всякого «зелья, и свинца, и ядер железных, и нарядных и всяких пушечных запасов». Согласимся с тем, что для того, чтобы управлять такой сложной машиной, как «большой наряд», да еще во время осады столь крупной и мощной крепости, как Полоцк, знаний князя было явно недостаточно. Не тянет он никак на искусного и многоопытного «градоимца», не тянет…
Может, 2-й "нарядный" воевода М.И. Вороной-Волынский лучше подходит на роль «полоцкоимца»? Проверим его послужной список. Он будет постарше Репнина и явно опытнее его. Начало службы его относится к 7051 г., когда он отмечен в Елатьме наместником. Спустя четыре года он 2-й воевода в Муроме, в 7057 – в Туле (также 2-м воеводой), а затем ходил с небольшим отрядом разорять окрестности Казани. В 7058 г., когда «большие» воеводы были отпущены с «берега», Вороной-Волынский был назначен воеводой сторожевого полка (три полка, три воеводы – совсем никакой разряд, меньше не бывает. В казанскую кампанию 7060/7061 гг. наш герой был сперва 2-м воеводой сторожевого полка под Коломной, участвовал в осаде Казани, командуя детьми боярскими царского полка. В декабре 62-го года Вороной-Волынский – снова 2-й воевода сторожевого полка (первым воеводой был Курбский) в карательном походе против отказывавшихся замириться луговых черемисов. Осенью следующего года он снова там, 2-м воеводой передового полка. В 7066 г. наш герой воевода в Серпухове, а в большой выход государя на «берег» в 7067 г. Вороной-Волынский 3-й воевода полка правой руки.
И что мы имеем в сухом остатке в этом случае? Опять таки, М.И. Вороной-Волынский ни разу и нигде действиями «наряда» не руководил – в лучшем случае ведал городским «нарядом» в то время, когда «годовал» в Елатьме и других городах. Остальное время он провел в полевой службе. По всему выходит, что и его знаний для руководства «большим нарядом» недостаточно, и на роль «полоцкоимца» он также не может претендовать.
Загадочная неопознанная бронзовая пушка, смахивающая на чоховских "волков"
Борис Иванов Сукин, 3-й воевода «наряда». Что известно о его службах? Дьяк Борис Сукин впервые отметился на ратной службе в 7059 г., когда присматривал за служилыми татарами. В 7061 г. он «делал град» «в шатцких воротех» (будущий Шацк). В зимнем 7067 г. походе на Ливонию Б. Сукин снова присматривает за «казанскими горными и луговыми людми». Выходит, что фортификация ему вроде бы как знакома – город он «делал». Но, согласитесь, этого маловато будет для руководства «большим нарядом».
Остается еще один дьяк – Шестак Воронин. Ага, вот тут то и запахло жареным. В 7058 г. он дьяк при наряде в казанском походе, и третьем казанском походе 7060/7061 гг. он снова при наряде: «с нарядом царь и великий князь послал х Казани боярина и воеводу Михаила Яковлича Морозова; да у наряду же были с Михаилом Яковличем Иван да Федор Ильины дети Челищева, Иван Иванов сын Протопопов, дворцовой дьяк Шестак Воронин». Во время нарвского кризиса Шестак Воронин был отправлен в Нарву, надо полагать, как специалист по «наряду», а затем ходил со «снарядом» к Сыренску-Нейшлоссу. И хотя в документах далее не отмечено его участие в осадах Новгородка-Нойхаузена и Юрьева-Дерпта, но представляется, что и там, и там без него дело не обошлось.
Иван Грозный (с пушки "Ревельский лев" 1559 г.)?
Итак, в сухом остатке мы имеем, что богатым практически опытом применения осадного парка обладал только Шестак Воронин. И по всему именно ему принадлежат настоящие лавры «полоцкоимца», а не Репнину. Как-то так…
Он же в профиль
P.S. Посохой при наряде командовал известный всем по Казани дьяк Иван Выродков – надо полагать, что без его советов дело также не обошлось.
Соответствующие теме иллюстрации - артиллерийские из Артиллерийского музея, сделанные собственнолапно!
Наваленные самым безобразным способом преинтересные пушки и мортиры (увы, не все - все в кадр никак не помещались)
Камнемет (?) с той же площадки
Итак, в ходе обсуждения поста уважаемого Л.Р. Вершинина (Ивановы годы (2))встал вопрос о том, кого считать «виновником» падения Полоцка в феврале 1563 г. Мнение участника мини-дискуссии yadocent заключается в том, что оным виновником является воевода М.П. Репнин (со ссылкой на мнение покойного Р.Г. Скрынникова). Сложно спорить с мнением классика, однако ж я таки не соглашусь с ним и выскажу иную точку зрения – Репнин «свадебный генерал» и де-факто отношения к падению Полоцка не имеет (пусть это высказывание и выглядит предерзостным, но в полемическом задоре я оставлю так, как есть). Почему? Попробую объяснить.
Для начала доводы «той» стороны. Да, действительно, воевода М.П. Репнин в росписи Полоцкого похода и «Полоцкого взятья» возглавлял «большой наряд», т.е. осадную артиллерию. Государев разряд так прямо и сообщает, что «У наряду были бояре и воеводы князь Михаила Петрович Репнин да Михаила Иванович Вороного-Волынской, да воевода Борис Иванов Сукин, да дьяк Шестак Воронин. Да у наряду же Иван Григорьев сын Выродков у посохи». И далее, если взять, к примеру, повесть «Взятье полоцкое литовские земли», там роль Репнина в успешном завершении полоцкой эпопеи как будто совершенно прозрачна и ясна: «февраля в 9 день царь и великий князь велел боярину князю Михаилу Петровичю Репнину наряд бол<ь>шой поставити из-за Двины: Картуну да Орел, да Медвед<ь> и иные пищали; ис того наряду в городе многих людей побили», «февраля в 13 день в суботу царь и великий князь велел поставити боярину князю Михаилу Петровичю Репнину против Великих ворот пушку Кашпиреву да Степанову, да Павлин и вес<ь> болшой наряд стенней и верхней. И учали бити изо всего наряду вес<ь> день февраля в 14 день в неделю и до ночи и во многих местех у города стену пробили и ворота Великие выбили и с обломков людей избили; а в городе многих людей из наряду побило». Летопись рисует впечатляющую картин мощнейшей артиллерийской подготовки, благодаря которой до приступа дело не дошло и осажденные сочли за благо капитулировать – большие и малые пушки и мортиры стреляли по городу «без опочивания день и нощь. И из наряду во многих местех вкруз города стены пробили, и ворота выбили, и обламки з города позбили, и людей из наряду побили, якоже от многаго пушечного и пищалнаго стреляния земле дрогати и в царевых великого князя в полкех; бе бо ядра у болших пушек по дватцети пуд, а у иных пушек не многим того полегче. Городная же стена не удръжашеся, но и в другую стену ядра прохожаше».
Пищаль осадная 24-фунтовая "Царь Ахиллес" чоховского литья
Итак, М.П. Репнин – герой осады Полоцка и главный «виновник» его падения? Из всего вышесказанного вроде бы да, так оно и было. Но есть ряд проблем, которые мешают согласиться с таким выводом. Прежде всего снова приведу слова английского дипломата Дж. Флетчера, писавшего, что у московитов «большой» воевода «обыкновенно … избирается из четырех главных дворянских домов в государстве, впрочем, так, что выбор делается не по степени храбрости или опытности в делах воинских; напротив, считается вполне достойным этой должности того, кто пользуется особенным значением по знатности своего рода и вследствие этого расположением войска, хотя ничем более не отличается». Обращаю внимание уважаемых слушателей на выделенную часть фразы – думаю, что никто не будет оспаривать очевидное и что назначения на воеводские должности в московском войске определялись прежде всего «породой», а уж потом всеми прочими качествами.
А это сам царь Ахиллес с той пищали (каждая пушка или пищаль той эпохи - настоящее произведение искусства!)
Идем дальше. Чтобы командовать «нарядом», и не просто «руководить» (от сочетания двух слов – существительного «руками» и глагола «водить»), а грамотно распоряжаться той грозной силой, что дана тебе государем в подчинение, нужно было обладать определенными прежде всего инженерными и техническим навыками (надеюсь, никто из читающих сии строки в этом не сомневается?). Где их можно получить? Есть два более или менее надежных пути – первый, самый простой и доступный во все времена – освоить нужное дело на практике. И второй, более современный (в смысле, понятный и привычный нам, диванным шизомилитаристам) – освоить артиллерийское и осадное теоретически, по трактатам знающих и признанных специалистов в искусства «градоимства». И вот как раз со вторым способом в те времена в России был очень сильный напряг, т.е. большая проблема. Коллега alexuslob на конференции, которую я имел честь посетить и в которой мне довелось принять посильное участие, показал, что первый сохранившийся перевод западноевропейского военно-теоретического трактата (кстати, как раз по артиллерийской части) относится к 1607 г. Каких-либо артиллерийских школ и академий, где юному сыну боярскому или княжескому отпрыску можно было бы теоретически изучить «нарядное» дело и «градоимство», в тогдашней России также не отмечено. Остается одна лишь практика – участие в осадах, наблюдение за действиями «наряда» и командование им. Иного пути нет. Вот, исходя из этих основных постулатов, и попытаемся решить вопрос – кто истинный виновник падения Полоцка, опираясь при этом не на мнения авторитетов, а прежде и главным образом – на послужные списки потенциальных кандидатов.
Еще одна пищаль, 40-фунтовый "Лев", тоже чоховского литья
Начнем с главного претендента. С «породой», положим, у Репнина все в порядке – он принадлежал к одной из ветвей княжеского рода Оболенских. Одним словом, юный Миша был рожден воеводой – пусть и не «большим» (у «больших» воевод свои сыновья были), но одним из 1-х полковых воевод – почему бы и нет? Посмотрим, как развивалась его служебная карьера. Начал он ее рындой при царе в казанском 7057 г. походе. Рындой он оставался и в следующем, 7058 г. В 7061 г., после того, как «августа в 16 день, как царь и великий князь пошол с Коломны на Москву, а по украинам велел быти воеводам крымских для людей приходу», князь был назначен 1-м воеводой передового полка. В кампанию 7063 г. он «годует» воеводой в Карачеве и Нугре, в следующем году, когда «царь и великий князь для своего дела и земского был в Серпухове», князь Репнин был «стольником в головах» в государевой свите. В 7065 г. Репнин воеводствует в Карачеве, а первое по настоящему боевое крещение он получил в 7067 г., когда безуспешно пытался помочь осажденному ливонцами в Рингене малочисленному русскому гарнизону. До этого воеводствовавший в Ракоборе (Раквере, Везенберг). Князь Репнин, будучи воеводою в Раковоре, взял два замка, Толщебор (Толсбург) и Киневель (Леаль), причем, судя по всему, замки были оставлены ливонскими гарнизонами и взяты без боя, а, встретившись с главными силами Ордена, ничего сделать не смог, ограничившись поисками против неприятельских фуражиров. Еще бы, «стоит маистр, окопался великими ровом и обозом одернувся кругом; и воеводы к станом к нему приходят и людей побивают, и маистр из станов бьется пушками и пищалми, а к воеводам не едет, а приступает к Рынголу». Одним словом, не слишком ободряющее боевое крещение (и, почему думается, связано это невпечатляющее крещение не в последнюю очередь с отсутствием у князя конкретного боевого опыта)… Что было дальше? А дальше в зимнем походе 7067 г. Репнин со своими людьми участвовал в очередном набеге на Ливонию, летом, во время большого царского выхода на «берег» входил в государеву свиту. Осенью 7068 г., когда «маистр» пришел под Юрьев, Репнин был 1-м воеводой полка левой руки, имея под своим непосредственным началом 3-х сотенных голов (это как бы само за себя говорит об его командном уровне).
Лев со "Льва"
Ну и что мы имеем? А имеем мы, что за 15 лет Репнин из рынд дорос до 1-го воеводы полка левой руки (начальствуя над 3-сотнями детей боярских), не слишком успешно командовал попытками оказать помощь осажденным рингенцам (не сумев ни взломать укрепленный лагерь орденцев, ни выманить их в поле), поучаствовал в набеговых операциях против ливонцев. «Артиллерийский» же его опыт ограничивался (Инструкция) «веданием» во время «годования» воеводой в украинных городках тамошнего малочисленного малокалиберного «наряду» и всякого «зелья, и свинца, и ядер железных, и нарядных и всяких пушечных запасов». Согласимся с тем, что для того, чтобы управлять такой сложной машиной, как «большой наряд», да еще во время осады столь крупной и мощной крепости, как Полоцк, знаний князя было явно недостаточно. Не тянет он никак на искусного и многоопытного «градоимца», не тянет…
Может, 2-й "нарядный" воевода М.И. Вороной-Волынский лучше подходит на роль «полоцкоимца»? Проверим его послужной список. Он будет постарше Репнина и явно опытнее его. Начало службы его относится к 7051 г., когда он отмечен в Елатьме наместником. Спустя четыре года он 2-й воевода в Муроме, в 7057 – в Туле (также 2-м воеводой), а затем ходил с небольшим отрядом разорять окрестности Казани. В 7058 г., когда «большие» воеводы были отпущены с «берега», Вороной-Волынский был назначен воеводой сторожевого полка (три полка, три воеводы – совсем никакой разряд, меньше не бывает. В казанскую кампанию 7060/7061 гг. наш герой был сперва 2-м воеводой сторожевого полка под Коломной, участвовал в осаде Казани, командуя детьми боярскими царского полка. В декабре 62-го года Вороной-Волынский – снова 2-й воевода сторожевого полка (первым воеводой был Курбский) в карательном походе против отказывавшихся замириться луговых черемисов. Осенью следующего года он снова там, 2-м воеводой передового полка. В 7066 г. наш герой воевода в Серпухове, а в большой выход государя на «берег» в 7067 г. Вороной-Волынский 3-й воевода полка правой руки.
И что мы имеем в сухом остатке в этом случае? Опять таки, М.И. Вороной-Волынский ни разу и нигде действиями «наряда» не руководил – в лучшем случае ведал городским «нарядом» в то время, когда «годовал» в Елатьме и других городах. Остальное время он провел в полевой службе. По всему выходит, что и его знаний для руководства «большим нарядом» недостаточно, и на роль «полоцкоимца» он также не может претендовать.
Загадочная неопознанная бронзовая пушка, смахивающая на чоховских "волков"
Борис Иванов Сукин, 3-й воевода «наряда». Что известно о его службах? Дьяк Борис Сукин впервые отметился на ратной службе в 7059 г., когда присматривал за служилыми татарами. В 7061 г. он «делал град» «в шатцких воротех» (будущий Шацк). В зимнем 7067 г. походе на Ливонию Б. Сукин снова присматривает за «казанскими горными и луговыми людми». Выходит, что фортификация ему вроде бы как знакома – город он «делал». Но, согласитесь, этого маловато будет для руководства «большим нарядом».
Остается еще один дьяк – Шестак Воронин. Ага, вот тут то и запахло жареным. В 7058 г. он дьяк при наряде в казанском походе, и третьем казанском походе 7060/7061 гг. он снова при наряде: «с нарядом царь и великий князь послал х Казани боярина и воеводу Михаила Яковлича Морозова; да у наряду же были с Михаилом Яковличем Иван да Федор Ильины дети Челищева, Иван Иванов сын Протопопов, дворцовой дьяк Шестак Воронин». Во время нарвского кризиса Шестак Воронин был отправлен в Нарву, надо полагать, как специалист по «наряду», а затем ходил со «снарядом» к Сыренску-Нейшлоссу. И хотя в документах далее не отмечено его участие в осадах Новгородка-Нойхаузена и Юрьева-Дерпта, но представляется, что и там, и там без него дело не обошлось.
Иван Грозный (с пушки "Ревельский лев" 1559 г.)?
Итак, в сухом остатке мы имеем, что богатым практически опытом применения осадного парка обладал только Шестак Воронин. И по всему именно ему принадлежат настоящие лавры «полоцкоимца», а не Репнину. Как-то так…
Он же в профиль
P.S. Посохой при наряде командовал известный всем по Казани дьяк Иван Выродков – надо полагать, что без его советов дело также не обошлось.