cold Главная война Ивана Грозного (навеяло этим разговором)… Обычно, когда произносят нечто в таком роде, то имеют в виду, конечно же, Ливонскую войну, особенно не задумываясь о том, почему именно эта война для Ивана была таковой. Нет, конечно, в ретроспективе как будто так оно и было – Балтика, соленый ветер, нарвское плавание, все флаги в гости к нам и прочий парадиз. Да и то сказать, Петрус, который Первый, бодался со шведами из-за ингерманландских да чухонских болот да комаров 21 год, вроде бы как шел по пути, проложенному Иваном Васильевичем (да и батюшка Петруса, Тишайший Алексей Михалыч, тоже отдал дань уважения борьбе за окно в Эуропу). И в итоге выстраивается грандиозная картина титанической борьбы Ивана Васильевича супротив множества ворогов, препятствовавших ему ногою твердой стать у моря и отсель грозить всяким шведам ну и т.д., и т.п.
Собственно говоря, что можно от такого Tyrann'a ожидать? Только одних и несчастий...
И, развивая дальше свою еретическую мысль, сошлемся на мнение известного петербургского историка А.И. Филюшкина, который писал, что, собственно говоря, Ливонская война – это конструкт, придуманный историками Нового времени, а для современников тех событий ее не было, а была серия войн за «Ливонское наследство» (это я придумал – по аналогии с наследством Испанским и Австрийским). И собственно Ливонская война началась не в январе 1558 г., а раньше, когда в войну коадъюторов, внутриливонский вроде бы конфликт, вмешалась Польша, первой сделав тем самым заявку на дележ наследства «больного человека Европы», коим был в то время Орден и всякие там епископства, составлявшие Ливонскую конфедерацию. Иван же вступил в эту войну в общем-то случайно, не имея на первых порах далеко идущих целей, кроме как развести ливонцев на бабки, и лишь потом, ввязавшись в борьбу за дележ ливонского наследства, почувствовал вкус добычи и ка-а-а-к разошелся! И собственно Ливонскую войну Иван выиграл, отхватив немалый кусок Ливонии, получив в свои руки «нарвское плавание» и благополучно владел всем этим имуществом почти четверть века.
Другое дело, что Сигизмунд Август, который был и король Польши, и великий князь литовский в одном флаконе, чувствовал себя оскорбленным в лучших чувствах – этот схизмат-самозванец отнял у него законную добычу, да еще и Смоленск не отдает с Новгородом, Псковом и верховскими княжествами, которые у его папеньки и дедушки отнял батюшка и дедушка Tyrann’a Wassilevitz’a! И в итоге затянувшееся перемирие, заключенное после Стародубской войны, не закончилось «вечным миром» и совместной борьбой Москвы и Вильно против бусурман (как предлагал Иван Грозный, готовый отдать ради этого даже свои права на Киев). И в итоге началась очередная русско-литовская война, которую Литва проиграла фактически в одни ворота, и, чтобы спастись от неминуемого краха, отдалась в холопство полякам в Люблине в 1569 г. И перемирие 1571 г. оставило за русскими те земли, что были отвоеваны в предыдущие годы, и прежде всего Полоцк!
И шведы особо не могли похвастать большим успехами в разделе Ливонии. Иван сперва принудил их к миру перед самой Ливонской войной (в традиционной хронологии) самым нетолерантным способом, и потом не раз давал им прикурить.
Ф. Ф. Федоровский. «Въезд Ивана Грозного во Псков». Эскиз декорации к опере Н. А. Римского-Корсакова «Псковитянка». 1948.
Вот и выходит, что, по большому счету, на протяжении почти 20 лет Иван в Балтийских войнах владел инициативой, завладел немалой частью Ливонии и почти что взял два главных приза – Ригу и Ревель. И если бы он сделал это, то вряд ли стоит сомневаться, каким бы был итог пресловутой Ливонской войны. Но почему он их не взял, и почему в конечном итоге Баториева война, в которой к Шерхану Степану Обатуру присоединился маленький такой шакал Табаки в лице шведов, решивших под шумок урвать свой волосок со шкуры русского медведя, окончилась, по очкам, поражением России (хотя это как посмотреть – Речи Посполитой своей земли Иван не отдал, и лишь шведы разжились несколькими уездами, «Кемской волостью», о чем они сильно пожалели спустя несколько лет)?
А вот тут и встает во весь свой исполинский рост вопрос – какая война была для Ивана Грозного главной? И на мой взгляд простеца, зело исполненного неведения, главной для первого русского царя была не эта в известном смысле случайная и несвоевременная для него Ливонская война 1556-1561 гг., и даже не обе русско-литовско-польские войны 1561-1571 и 1578-1581 гг. (они все равно бы начались раньше или позже, ибо этому конфликту не было конца и края – воистину, это была 200-летняя война, о которой мы, ленивые и нелюбопытные потомки, мало что знаем, в отличие от войны 100-летней, хорошо распиаренной обеими участвовавшими в ней сторонами), и тем более не перманентная война со шведами, а война на «крымской украйне». Именно сюда, как гигантским пылесосом, всасывались немерянно ресурсы Русского государства, и здесь, на степной границе, решалась судьба России как влиятельного игрока за столом большого европейского политика. От поражения России в болотах Ливонии или в лесах Белоруссии ее будущее менялось не сильно, а вот если бы крымский «царь» сумел бы отнять у Ивана Казань и Астрахань, да навязал бы ему «Магмет-Киреевы поминки», угрожая каждый год повторить успех 1521 г. или, паче того, 1571 г., то посмотрел бы я, как бы Иван или его преемники смогли бы вести активную политику на западном или северо-западном направлениях! Стоит обратить внимание в этой связи, что Иван III успешно воевал с литвинами, имея Крым своим союзником. А вот его сын Василий поимел Крым своим врагом, и взятие Смоленска в 1514 г. стало последним серьезным его успехом на Западном фронте. И Иван Грозный, унаследовав от отца крымскую «грыжу», не мог действовать против той же Литвы или Ливонской конфедерации в полную силу – Крым висел пушечным ядром на ноге, отвлекая на себя внимание и силы Tyrann’a. Увы, об этой необъявленной войне у нас практически никто не писал – так, мимоходом упоминалось, что де была такая проблема, но не это главное в царствовании Ивана. И об этой неизвестной войне я и попытался написать в своей книге!
Шварц В.Г. Обряд поднесения перчатки Ивану Грозному на охоте. 1868 г.
P.S. Аз есмь ни ритор, ни философ, дидаскальства и логофетства неискусен, сия убо написахом мало от многа, по своему злобесному собатцкому хотению и умышлению, и иступив ума, неистовяся бесному подобию, колебляся, собацким изменным обычяем сицевыми скудоумными глаголы сице дерзнух глаголать. Увы мне грешному! Горе мне окаянному! Ох мне, скверному! Кому мне, нечистому и скверному и душегубцу, учителю быти? И вы, Бога ради, господине мои и отцы, простите мене грешнаго за дерзость доселе моего к вам суесловия! Аще ли кто испытливыми мысльми и не страхом Божиим приходит и почитает сицевые глаголы не ради пользы душевныя, но ища словес, дабы друг друга препрети, дабы себя мудрейшим онаго показати, да себе убо ничтоже полезно обрящет!
Писал тако аз, дидаскал недостойный Thor, в граде славном Белегороде лета от сотворения мира 7520 месяца августа в 22 день. А писал грабящима рукама, клеветливым языком, обидливыма очима. А где будеть измятено, испровяче чтете, а не исправите, то вы на свою душу!
Собственно говоря, что можно от такого Tyrann'a ожидать? Только одних и несчастий...
И, развивая дальше свою еретическую мысль, сошлемся на мнение известного петербургского историка А.И. Филюшкина, который писал, что, собственно говоря, Ливонская война – это конструкт, придуманный историками Нового времени, а для современников тех событий ее не было, а была серия войн за «Ливонское наследство» (это я придумал – по аналогии с наследством Испанским и Австрийским). И собственно Ливонская война началась не в январе 1558 г., а раньше, когда в войну коадъюторов, внутриливонский вроде бы конфликт, вмешалась Польша, первой сделав тем самым заявку на дележ наследства «больного человека Европы», коим был в то время Орден и всякие там епископства, составлявшие Ливонскую конфедерацию. Иван же вступил в эту войну в общем-то случайно, не имея на первых порах далеко идущих целей, кроме как развести ливонцев на бабки, и лишь потом, ввязавшись в борьбу за дележ ливонского наследства, почувствовал вкус добычи и ка-а-а-к разошелся! И собственно Ливонскую войну Иван выиграл, отхватив немалый кусок Ливонии, получив в свои руки «нарвское плавание» и благополучно владел всем этим имуществом почти четверть века.
Другое дело, что Сигизмунд Август, который был и король Польши, и великий князь литовский в одном флаконе, чувствовал себя оскорбленным в лучших чувствах – этот схизмат-самозванец отнял у него законную добычу, да еще и Смоленск не отдает с Новгородом, Псковом и верховскими княжествами, которые у его папеньки и дедушки отнял батюшка и дедушка Tyrann’a Wassilevitz’a! И в итоге затянувшееся перемирие, заключенное после Стародубской войны, не закончилось «вечным миром» и совместной борьбой Москвы и Вильно против бусурман (как предлагал Иван Грозный, готовый отдать ради этого даже свои права на Киев). И в итоге началась очередная русско-литовская война, которую Литва проиграла фактически в одни ворота, и, чтобы спастись от неминуемого краха, отдалась в холопство полякам в Люблине в 1569 г. И перемирие 1571 г. оставило за русскими те земли, что были отвоеваны в предыдущие годы, и прежде всего Полоцк!
И шведы особо не могли похвастать большим успехами в разделе Ливонии. Иван сперва принудил их к миру перед самой Ливонской войной (в традиционной хронологии) самым нетолерантным способом, и потом не раз давал им прикурить.
Ф. Ф. Федоровский. «Въезд Ивана Грозного во Псков». Эскиз декорации к опере Н. А. Римского-Корсакова «Псковитянка». 1948.
Вот и выходит, что, по большому счету, на протяжении почти 20 лет Иван в Балтийских войнах владел инициативой, завладел немалой частью Ливонии и почти что взял два главных приза – Ригу и Ревель. И если бы он сделал это, то вряд ли стоит сомневаться, каким бы был итог пресловутой Ливонской войны. Но почему он их не взял, и почему в конечном итоге Баториева война, в которой к Шерхану Степану Обатуру присоединился маленький такой шакал Табаки в лице шведов, решивших под шумок урвать свой волосок со шкуры русского медведя, окончилась, по очкам, поражением России (хотя это как посмотреть – Речи Посполитой своей земли Иван не отдал, и лишь шведы разжились несколькими уездами, «Кемской волостью», о чем они сильно пожалели спустя несколько лет)?
А вот тут и встает во весь свой исполинский рост вопрос – какая война была для Ивана Грозного главной? И на мой взгляд простеца, зело исполненного неведения, главной для первого русского царя была не эта в известном смысле случайная и несвоевременная для него Ливонская война 1556-1561 гг., и даже не обе русско-литовско-польские войны 1561-1571 и 1578-1581 гг. (они все равно бы начались раньше или позже, ибо этому конфликту не было конца и края – воистину, это была 200-летняя война, о которой мы, ленивые и нелюбопытные потомки, мало что знаем, в отличие от войны 100-летней, хорошо распиаренной обеими участвовавшими в ней сторонами), и тем более не перманентная война со шведами, а война на «крымской украйне». Именно сюда, как гигантским пылесосом, всасывались немерянно ресурсы Русского государства, и здесь, на степной границе, решалась судьба России как влиятельного игрока за столом большого европейского политика. От поражения России в болотах Ливонии или в лесах Белоруссии ее будущее менялось не сильно, а вот если бы крымский «царь» сумел бы отнять у Ивана Казань и Астрахань, да навязал бы ему «Магмет-Киреевы поминки», угрожая каждый год повторить успех 1521 г. или, паче того, 1571 г., то посмотрел бы я, как бы Иван или его преемники смогли бы вести активную политику на западном или северо-западном направлениях! Стоит обратить внимание в этой связи, что Иван III успешно воевал с литвинами, имея Крым своим союзником. А вот его сын Василий поимел Крым своим врагом, и взятие Смоленска в 1514 г. стало последним серьезным его успехом на Западном фронте. И Иван Грозный, унаследовав от отца крымскую «грыжу», не мог действовать против той же Литвы или Ливонской конфедерации в полную силу – Крым висел пушечным ядром на ноге, отвлекая на себя внимание и силы Tyrann’a. Увы, об этой необъявленной войне у нас практически никто не писал – так, мимоходом упоминалось, что де была такая проблема, но не это главное в царствовании Ивана. И об этой неизвестной войне я и попытался написать в своей книге!
Шварц В.Г. Обряд поднесения перчатки Ивану Грозному на охоте. 1868 г.
P.S. Аз есмь ни ритор, ни философ, дидаскальства и логофетства неискусен, сия убо написахом мало от многа, по своему злобесному собатцкому хотению и умышлению, и иступив ума, неистовяся бесному подобию, колебляся, собацким изменным обычяем сицевыми скудоумными глаголы сице дерзнух глаголать. Увы мне грешному! Горе мне окаянному! Ох мне, скверному! Кому мне, нечистому и скверному и душегубцу, учителю быти? И вы, Бога ради, господине мои и отцы, простите мене грешнаго за дерзость доселе моего к вам суесловия! Аще ли кто испытливыми мысльми и не страхом Божиим приходит и почитает сицевые глаголы не ради пользы душевныя, но ища словес, дабы друг друга препрети, дабы себя мудрейшим онаго показати, да себе убо ничтоже полезно обрящет!
Писал тако аз, дидаскал недостойный Thor, в граде славном Белегороде лета от сотворения мира 7520 месяца августа в 22 день. А писал грабящима рукама, клеветливым языком, обидливыма очима. А где будеть измятено, испровяче чтете, а не исправите, то вы на свою душу!