indifferent Вчера в журнале уважаемого 
nikolamsu всплыл вопрос о несвоевременности взятия Казани и Астрахани, естественно, не мог не возникнуть вопрос и соотношении "+" и "-" этого шага. Еще раз поясню свою позицию по этому вопросу (осознавая, впрочем, что это все не более чем "мысли на лестнице" и своего рода альтхистори). Решение ввести в Казани, а затем и в Астрахани "прямое федеральное правление" именно в 50-х гг. XVI в. я полагаю несколько поспешным и в каком-то смысле несвоевременным - условия для этого, на мой взгляд, еще не созрели, тогда как традиционные методы "Большой игры" себя еще не исчерпали полностью. Почему? Ответим по пунктам.
1. После того, как в 1502 г. Большая Орда прекратила свое существование, Крымский юрт и властвовавшие в нем Гиреи пришли к выводу, что теперь они главные среди прочих татарских династов и что сомбреро вполне по Хуану. И Казань. и в особенности Астрахань (а через нее и ногаи) с их точки зрения - исключительная их, Гиреев, сфера влияния. Всякое вмешательство в дела в этих юртах рассматривалось в Крыму как вторжение в их зону интересов и как враждебный шаг по отношению к Крыму. Ответная реакция была соответствующей - усиление дипломатического и в особенности военного давления. И когда в Москве решили от прежней политики игры на противоречиях внутри местной казанской и астраханской (а также ногайской) элиты перейти к установлению прямого управления, это было расценено в Крыму крайне негативно. Опять же, с подчинением Казани, Астрахани и ногаев (подчинением прямым или косвенным - неважно), исчезали сразу три "сабли", которыми можно было сечь Москву, ergo, стратегический баланс смещался явно не в пользу Крыма и столь же явно - в пользу Москвы. Переписка между Иваном Грозным и Девлет-Гиреем (и материалы дипломатических сношений между Москвой и Вильно) показывают, что этот момент прекрасно осознавали и там, и здесь (и в Вильно тоже). Чтобы сохранить роль "третьей силы" в политической системе Восточной Европы, Крыму жизненно необходимо было установить (и удержать) контроль над Казанью и Астраханью и не допустить, чтобы он перешел в иные руки (поэтому Девлет-Гирей всячески саботировал попытки османов захватить Астрахань).
2. В Москве также хорошо понимали, чем чревата попытка (удачная, конечно) установления крымского господства среди прочих татарских юртов, и Василий III всячески саботировал любые предложения оказать содействие крымским Гиреям в исполнении их мечты - даже несмотря на угрозу вторжения (и ведь дождался его в 1521 г.!). При этом Василий и его бояре прекрасно понимали, что воевать одновременно с пятью саблями Москва не способна, отсюда и попытки не допустить образования "дуги нестабильности" по периметру границ Русского государства, причем в ход шли все средства, в т.ч. и военное давление. Но при этом Москва ни в коем случае не шла на установление прямого правления в той же Казани - хотя ей ничто не мешало это сделать. Почему? Очевидно, что Василий III, будучи расчетливым политиком, понимал, что "-" от такого решения перевешивают (во всяком случае, в кратко- и среднесрочной перспективе однозначно, а до долгосрочной еще дожить надо) возможные "+". Чисто военного решения проблема не имела, а пацификация требовала немалых усилий и средств, а в условиях, когда нет замирения с Литвой, где их сыскать? Россия - не Китай.
3. И в Казани, и в Ногаях, (и, надо полагать, в Астрахани, правда в меньшей степени, судя по всему), сильно завязанных на торговлю с Москвой, очень рано сформировалась "промосковская" партия, влиятельная и могущественная. Опираясь на нее и используя ее ресурсы, Москва могла (и с успехом это делала) навязывать и Казани, и ногаям. (и той же Астрахани) свою политику, внося тем самым столь нужный раскол в единый фронт татарских юртов. В случае введения прямого федерального правления возможность для такой игры исчезала напрочь, а все шишки, связанные с ошибками в управлении, падали теперь на головы русского государя и его советников, они были ответственны за все. А в условиях, когда война с Литвой всего лишь отложена - оно им надо? К тому же не стоит забывать и о религиозном факторе - мусульмане оказывались под властью неверных (и борьба со стороны Крыма и стоявшей за его спиной Турцией за восстановление нарушенного баланса сил обретала дополнительную мотивацию).
4. Сама постановка вопроса ("крестовый поход" против бусурман за святую веру и все христианство) и активизация связей с Империей (и, судя по всему, с Венецией и, возможно, Римом) не могли не вызвать подозрений (и старых опасений) в Стамбуле относительно включения России в антиосманскую коалицию. И Сулейман I, не желая открыто рвать отношения с Москвой, решил натравить на нее Крым, благо для этого у него были соответствующие рычаги. Согласен, что это умозрительная констукрция, однако и логика, и хроника событий наводят на мысль о том, что нечто подобное в Стамбуле созрело.
Одним словом, война с Казанью и ее подчинение (а Астрахань пошла прицепом), подчеркну это еще раз, в кратко- и среднесрочной перспективе имела больше минусов, нежели плюсов (и это даже если не брать проблемы с "перевариванием", в т.ч. и экономическим, вновь присоединенных территорий). В условиях, когда отношения с Великим княжеством Литовским были напряжены и не урегулированы, ввязываться в большую войну с Крымом (достать который не было возможности - в противном случае пришлось бы иметь дело с османами) было очень рискованным и дорогостоящим в любом случае (что при победе, что при поражении) делом. И линию Василия III (концентрация усилий на литовском направлении с обороной на татарском "фронте") мне представляется более оптимальной, нежели та, что была выбрана Боярской думой и Макарием во 2-й половине 40-х гг. XVI в.
nikolamsu всплыл вопрос о несвоевременности взятия Казани и Астрахани, естественно, не мог не возникнуть вопрос и соотношении "+" и "-" этого шага. Еще раз поясню свою позицию по этому вопросу (осознавая, впрочем, что это все не более чем "мысли на лестнице" и своего рода альтхистори). Решение ввести в Казани, а затем и в Астрахани "прямое федеральное правление" именно в 50-х гг. XVI в. я полагаю несколько поспешным и в каком-то смысле несвоевременным - условия для этого, на мой взгляд, еще не созрели, тогда как традиционные методы "Большой игры" себя еще не исчерпали полностью. Почему? Ответим по пунктам.1. После того, как в 1502 г. Большая Орда прекратила свое существование, Крымский юрт и властвовавшие в нем Гиреи пришли к выводу, что теперь они главные среди прочих татарских династов и что сомбреро вполне по Хуану. И Казань. и в особенности Астрахань (а через нее и ногаи) с их точки зрения - исключительная их, Гиреев, сфера влияния. Всякое вмешательство в дела в этих юртах рассматривалось в Крыму как вторжение в их зону интересов и как враждебный шаг по отношению к Крыму. Ответная реакция была соответствующей - усиление дипломатического и в особенности военного давления. И когда в Москве решили от прежней политики игры на противоречиях внутри местной казанской и астраханской (а также ногайской) элиты перейти к установлению прямого управления, это было расценено в Крыму крайне негативно. Опять же, с подчинением Казани, Астрахани и ногаев (подчинением прямым или косвенным - неважно), исчезали сразу три "сабли", которыми можно было сечь Москву, ergo, стратегический баланс смещался явно не в пользу Крыма и столь же явно - в пользу Москвы. Переписка между Иваном Грозным и Девлет-Гиреем (и материалы дипломатических сношений между Москвой и Вильно) показывают, что этот момент прекрасно осознавали и там, и здесь (и в Вильно тоже). Чтобы сохранить роль "третьей силы" в политической системе Восточной Европы, Крыму жизненно необходимо было установить (и удержать) контроль над Казанью и Астраханью и не допустить, чтобы он перешел в иные руки (поэтому Девлет-Гирей всячески саботировал попытки османов захватить Астрахань).
2. В Москве также хорошо понимали, чем чревата попытка (удачная, конечно) установления крымского господства среди прочих татарских юртов, и Василий III всячески саботировал любые предложения оказать содействие крымским Гиреям в исполнении их мечты - даже несмотря на угрозу вторжения (и ведь дождался его в 1521 г.!). При этом Василий и его бояре прекрасно понимали, что воевать одновременно с пятью саблями Москва не способна, отсюда и попытки не допустить образования "дуги нестабильности" по периметру границ Русского государства, причем в ход шли все средства, в т.ч. и военное давление. Но при этом Москва ни в коем случае не шла на установление прямого правления в той же Казани - хотя ей ничто не мешало это сделать. Почему? Очевидно, что Василий III, будучи расчетливым политиком, понимал, что "-" от такого решения перевешивают (во всяком случае, в кратко- и среднесрочной перспективе однозначно, а до долгосрочной еще дожить надо) возможные "+". Чисто военного решения проблема не имела, а пацификация требовала немалых усилий и средств, а в условиях, когда нет замирения с Литвой, где их сыскать? Россия - не Китай.
3. И в Казани, и в Ногаях, (и, надо полагать, в Астрахани, правда в меньшей степени, судя по всему), сильно завязанных на торговлю с Москвой, очень рано сформировалась "промосковская" партия, влиятельная и могущественная. Опираясь на нее и используя ее ресурсы, Москва могла (и с успехом это делала) навязывать и Казани, и ногаям. (и той же Астрахани) свою политику, внося тем самым столь нужный раскол в единый фронт татарских юртов. В случае введения прямого федерального правления возможность для такой игры исчезала напрочь, а все шишки, связанные с ошибками в управлении, падали теперь на головы русского государя и его советников, они были ответственны за все. А в условиях, когда война с Литвой всего лишь отложена - оно им надо? К тому же не стоит забывать и о религиозном факторе - мусульмане оказывались под властью неверных (и борьба со стороны Крыма и стоявшей за его спиной Турцией за восстановление нарушенного баланса сил обретала дополнительную мотивацию).
4. Сама постановка вопроса ("крестовый поход" против бусурман за святую веру и все христианство) и активизация связей с Империей (и, судя по всему, с Венецией и, возможно, Римом) не могли не вызвать подозрений (и старых опасений) в Стамбуле относительно включения России в антиосманскую коалицию. И Сулейман I, не желая открыто рвать отношения с Москвой, решил натравить на нее Крым, благо для этого у него были соответствующие рычаги. Согласен, что это умозрительная констукрция, однако и логика, и хроника событий наводят на мысль о том, что нечто подобное в Стамбуле созрело.
Одним словом, война с Казанью и ее подчинение (а Астрахань пошла прицепом), подчеркну это еще раз, в кратко- и среднесрочной перспективе имела больше минусов, нежели плюсов (и это даже если не брать проблемы с "перевариванием", в т.ч. и экономическим, вновь присоединенных территорий). В условиях, когда отношения с Великим княжеством Литовским были напряжены и не урегулированы, ввязываться в большую войну с Крымом (достать который не было возможности - в противном случае пришлось бы иметь дело с османами) было очень рискованным и дорогостоящим в любом случае (что при победе, что при поражении) делом. И линию Василия III (концентрация усилий на литовском направлении с обороной на татарском "фронте") мне представляется более оптимальной, нежели та, что была выбрана Боярской думой и Макарием во 2-й половине 40-х гг. XVI в.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →