cheerfulа хитрые и по новому вооруженные... Ага, думал, как начать новый пост, и вот, вспомнилась одна фраза ну сами знаете откуда фраза! Так и тут - злыя татаровя, оказывается, вовсе не тьмочисленная рать, многие из входящих в которую "безоружные, и едва ли у десятого или двадцатого из них был при себе колчан или дротик, а в панцирях было их еще меньше; но одни по крайней мере были вооружены костяными, другие — деревянными палками, третьи — с пустыми ножнами на поясе", а именно "хитрые и по новому вооруженные". Одним словом, обещанные прежде немножко букофф про ханскую пехоту (да-да-да, это не описька, именно про пехоту, не про конницу)...
Несколько лет назад написал было я одну статью про военное дело Крымского ханства в конце XV – нач. XVII вв. Среди прочего там говорилось и о наемной пехоте крымских ханов. Эта пехота регулярно и достаточно успешно участвовала в военных экспедициях Гиреев, упоминание о ней регулярно встречаются в источниках – прежде всего русских и польских, однако до кучи все эти отрывочные сведения, разбросанные понемногу то ту, то там, насколько мне известно, еще никто не сводил. Точно также никто не пытался разобраться – а что, собственно говоря, это за пехота такая. В лучшем случае, вслед за русскими летописцами повторяют известия о том, что де собака крымский царь собрался в поход на Русь, а с ним бессчетно рати, и среди прочих – янычане турские, много-много тысячей. И никто не задавался вопросом – а с чего бы это так расщедрился султан, за какие такие заслуги он подарил хану своих янычар, отборное войско, которых у него самого было не так чтобы и очень много (в 1574 г. – 13,5 тыс. чел. без учета новонабранных и проходящих подготовку рекрутов)? Итак, что же это за такая ханская пехота? О ней и пойдет разговор ниже. А пока, забегая вперед, отмечу, что русские летописцы не так уж и неправы были, называя ханскую пехоту «янычарами»…
Крымцы, как известно, на первых порах (во всяком случае, до Сахиб-Гирея I, который начал осаживать их на землю), были чистыми кочевниками. Но полагать их совсем уж дикими и необразованными было бы, конечно, неправильно, и с огнестрельным оружием они познакомились достаточно рано – во всяком случае, в 30-х гг. XV в. они уже знали о нем (так что байки Джерома Горсея о том, что де татары были жутко напуганы, когда увидали английских и шотландских наемников, вооруженными «паффами», оставим на его совести). Другое дело, что особой нужды в огнестреле до поры до времени крымцы не испытывали – технически весьма несовершенное, медленно стреляющее, в «малой» войне, в которой татары были великие мастера, он было в то время практически непригодно. Но соседи обзаводятся огнестрелом и, как говорил Черный Абдулла, «кинжал хорош для того, у кого он есть. И плохо тому, у кого он не окажется в нужное время». Похоже, что Менгли-Гирей I, фактический создатель Крымского ханства, руководствовался этим принципом и решил таки по примеру своих соседей, и прежде всего османов, вассалом которых он был вынужден стать, завести себе такой «кинжал», чтобы, если что, в нужное время в нужном месте он у него был. Благо нужное время и место могло настать в любой момент – врагов в Менгли-Гирея хватало. И, готовясь к войне с Ахматовичами (детьми того самого Ахмата, что неудачно ходил на Русь в 1480 г.), зимой 1490/1491 гг. он получил «у временное пользование» от султана тысячу янычар, прибывших к нему на 10 кораблях.
Крепость Ор-Капу (вид на конец XVII в.), обиталище 500 молодцов-зиммиев с мылтыками...
Османские аркебузиры, выступавшие в роли ханской лейб-гвардии (и, надо полагать, присматривавшие на всякий случай за ханами), имелись и при преемниках Менгли-Гирея – например, Саадет-Гирее (500 янычар). Однако на постоянной основе пехота в ханском войске завелась при сыне Менгли-Гирея Сахиб-Гирее I, воинственном хане-реформаторе. Опираясь на приданный ему султанский эскорт (такой же почетный эскортмотоциклистов из 300 янычар и 300 янычар-новобранцев, а также сумма на их содержание, т.н. «псарные деньги», сопровождали и Девлет-Гирея I, сменившего в результате переворота Сахиб-Гирея на троне), включавший, помимо прочего, еще и 1 тыс. янычар, Сахиб-Гирей сумел утвердиться на крымском престоле и прекратить, наконец, распри, бушевавшие в Крыму после убийства ногаями его брата Мухаммед-Гирея I. Но Сахиб-Гирей, человек властолюбивый и независимый, не мог не понимать, что этот эскорт в одночасье может превратиться в конвой, и потому решил обзавестись своими капыкулу, создав аналог османских янычар при своем дворе. И вот что интересно – придворный хронист Сахиб-Гирея, Реммаль-ходжа (жаль, что его история Сахиб-Гирея, переведенная на русский язык еще сто лет назад, так и осталась неизданной), сообщает, что корпус ханской пехоты, вооруженной огнестрельным оружием, состоял из трех компонентов – собственно янычар, тат тюфенкджи и тюфенкджи-куллар.
Насчет янычар все понятно – это те самые «мотоциклисты» (во всяком случае, часть из них в 1532 г., как уже отмечено выше, Сахиб-Гирея сопровождали 600 османских пехотинцев, а в более поздних походах в Молдавию в 1538 г. и на Северный Кавказ в 1539 г. – всего лишь 300), что сопровождали хана при его восшествии на престол. Кроме того, к ханским походам могли привлекаться пехотинцы их турецких гарнизонов Кафы и других городов и крепостей. Так, в ноябре 1552 г. султан отписывал кафинскому санджакбею, что де хан прислал нам, т.е. султану, письмо, в котором просит у него одолжить ему пехотинцев из гарнизонов крепостей кафинского санджака, посему султан приказывал санджабею «оставь то количество гарнизонных солдат из крепостей кафинского санджака, которое необходимо для охраны крепостей. Остальных отправь к вышеозначенному (хану – Thor)…». Вряд ли в Москве сильно стремились различать эту «гарнизу» от настоящих янычар – ну турки и турки, что те, что другие – все одно басурмане турские.
Акче Сахиба нашего Гирея:
Два же других компонента представляют больший интерес. «Тат тюфенкджи» – я больше чем уверен, что это те стрелки, что набирались среди «зиммиев»-жителей горного Крыма – готов, греков и прочих немусульман, ибо, как писал Эвлия Челеби спустя сто лет, «татарский народ не умеет стрелять из ружей. Ружей они боятся. Если где-нибудь есть ружья, они говорят: «Мылтык коп», и туда не идут…». Более того, о том, что греки и готы с южного берега Крыма служили аркебузирами в ханском войске, сообщает множество источников. Тот же Эвлия Челеби писал, что гарнизон Перекопа составляют «500 стражников-секбанов, греческих молодцов с ружьями», в «4-м турецком письме» Ожье де Бусбек (сер. XVI в.) также прямо и недвусмысленно писал о том, что крымские готы (или саксы – Бусбек сомневался относительно их национальной принадлежности) – «воинственный народ, который и сегодня обитает во многих деревнях, из которых царек татар, когда он готовится к войне, набирает восемьсот пехотинцев с огнестрельным оружием, составляющих оплот его войск». Сведения фламандца подтверждают и опубликованные османские документы. В уже упоминавшемся выше письме султана кафинскому санджакбею последнему предписывалось «в соответствии с кануном привлекай в качестве аркебузиров также добровольцев из неверных зиммиев. Составив их реестр, отправляй их (хану – Thor)...». Или другой аналогичный документ пятнадцатью годами позже предписывал санджакбею оказать всемерное содействие хану в наборе в Мангупском и Судакском кадылыках 500 аркебузиров из числа тамошних зиммиев.
Наконец, тюфенгчи, которые куллар. Опять же, уверен, что речь идет о тех аркебузирах, что набирались из числа пленников-рабов, главных образом черкесов. Они то и составляли тот самый ханский капыкулу, что был создан Сахиб-Гиреем по образцу султанского с той лишь поправкой, что хан заменил янычар, набираемых посредством девширме, на обычных гулямов.
И последнее. Реммаль-ходжа сообщал также, что хан регулярно прибегал к набору т.н. улуф-ели. Из контекста его сообщения можно сделать предположение, что к этим действительно наемным стрелкам (подобно османским секбанам) относились как раз те самые аркебузиры-зиммии, которые набирались из числа добровольцев на время одной или нескольких кампаний и служили за плату, и, видимо, тюфенкджи-куллар, а османские янычары и «гарниза» к «добровольцам-интернационалистам» уж точно никак не относились. Кстати, собственно татары ходили на войну в неверными не за жалование из ханской казны, а исключительно, по мнению турецких и татарских историков, ради любви к Аллаху (и, сочетая приятное с полезным и душеспасительным – ради той добычи, на которую они рассчитывали на землях неверных. При этом, по замечанию М. Броневского, «бедняки, хотя неимеют ни коня, ни оружия, получают от более зажиточных все нужное к войне, и в надежде на добычу, отправляются в поход». Видимо, тоже из любви к Аллаху…).
А это акче Девлета нашего Гирея...
Теперь немножко же букофф касательно тактики ханских аркебузиров. Судя по всему, число аркебузиров, участвовавших в ханских походах – что Сахиб-Гирея, что его преемника Девлет-Гирея (оба этих хана, судя по той частоте, с которой крымские «янычане» упоминаются в источниках, использовали их наиболее активно), было невелико и не превышало 1 тыс. М. Броневский, в частности, говорит о нескольких сотнях пехотинцев, ходивших вместе с ханами ни их врагов. Несколько сот аркебузиров, «пятигорских и черкасов», упоминаются в описании похода османов и Девлет-Гирея на Астрахань в 1569 г., о тысяче же «янычар» «с ручницами» упоминает князь Курбский в описании битвы при Судьбищах в 1555 г. Кстати, с этой битвой связан интересный эпизод. Согласно Никоновской летописи, русские накануне этой битвы взяли в ханском кошу в качестве трофеев 80 «вельблудов», а согласно средневековому тюркскому трактату «Адаб ал-харб ва-ш-шуджаат (Правила ведения войны и мужество)» на 10 пехотинцев полагался 1 верблюд – почти тютелька в тютельку совпадение со сведениями Курбского!
Передвигались ханские тюфенгчи-тюфенкджи, опять таки, судя по указаниям того же Реммаля-ходжи и позднейших крымских и турецких писателей (тот же Эвлия Челеби, к примеру), или на конях, или же на повозках (крымская мотопехота, ага, ханское ноу-хау). Это понятно – поспеть за татарской конницей иначе они не могли, а в противном смысле толку от них не было никакого. На поле боя ханские тюфенкджи или выступали в роли застрельщиков, завязывая бой с неприятелем и прикрывая развертывание главных сил ханского войска, или же (что, кажется, было более частым случаем), играли роль козырного туза в рукаве у хана, выложив который, он побивал карту неприятеля. При этом ханская пехоты действовали либо под прикрытеим вагенбурга, либо легких полевых фортификаций, наскоро возводимых самими пехотинцами. Так было, к примеру, в той самой «Ногай кыргыны» или на поле под Судьбищами, где русская поместная конница, опрокинув татар, наткнулась на ханский вагенбург, была обстреляна аркебузирами их ханского величества и его полевой артиллерией (кстати, интересный вопрос – какой была эта артиллерия, имела ли она «нормальный» колесный лафет, как османские пушки на османских же миниатюрах, или же это были легкие орудия наподобие фальконетов, перевозившихся на повозках вагенбург или на спинах верблюдов? Или в ханском войске были и те, и другие, и третьи пушки?), и, понеся потери (в том числе раненым воеводу И. Шереметева Большого, командовавшего всей русской ратью), откатилась назад. Третий пример применения – попытка переправы татар через Оку в 1541 г., когда ханские аркебузиры и артиллерия попытались сбить русских с позиций на левом берегу реки и дать возможность собственной коннице переправиться через Оку. Похоже, что и в кампании 1572 г. Девлет-Гирей попытался осуществить такой же прием, однако, как и в 1541 г., без особого успеха.
Султан Сулейман во главе своих ратей идет на молдаван в 1538 г. И где то рядом - Сахиб-Гирей со своими молодцами...
Вот так в первом приближении выглядит история ханских аркебузиров XVI в . Увы, большего пока накопать не удалось, однако и то, что есть, позволяет предположить, что, испытав сильнейшее воздействие османских военных институтов, ханы, создав некое подобие янычар, способствовали развитию пехоты, вооруженной огнестрельным оружием у тех же запорожских казаков (камешек в огород Тараса Чухлиба, проводящих параллель между янычарами и казаками) и у московских государей – представляется, что, создавая корпус стрельцов, Иван Грозный все в большей степени оглядывался на крымский опыт (тем более что русские уже имели опыт столкновения с ханскими «янычанами»), нежели непосредственно на османский.
Несколько лет назад написал было я одну статью про военное дело Крымского ханства в конце XV – нач. XVII вв. Среди прочего там говорилось и о наемной пехоте крымских ханов. Эта пехота регулярно и достаточно успешно участвовала в военных экспедициях Гиреев, упоминание о ней регулярно встречаются в источниках – прежде всего русских и польских, однако до кучи все эти отрывочные сведения, разбросанные понемногу то ту, то там, насколько мне известно, еще никто не сводил. Точно также никто не пытался разобраться – а что, собственно говоря, это за пехота такая. В лучшем случае, вслед за русскими летописцами повторяют известия о том, что де собака крымский царь собрался в поход на Русь, а с ним бессчетно рати, и среди прочих – янычане турские, много-много тысячей. И никто не задавался вопросом – а с чего бы это так расщедрился султан, за какие такие заслуги он подарил хану своих янычар, отборное войско, которых у него самого было не так чтобы и очень много (в 1574 г. – 13,5 тыс. чел. без учета новонабранных и проходящих подготовку рекрутов)? Итак, что же это за такая ханская пехота? О ней и пойдет разговор ниже. А пока, забегая вперед, отмечу, что русские летописцы не так уж и неправы были, называя ханскую пехоту «янычарами»…
Крымцы, как известно, на первых порах (во всяком случае, до Сахиб-Гирея I, который начал осаживать их на землю), были чистыми кочевниками. Но полагать их совсем уж дикими и необразованными было бы, конечно, неправильно, и с огнестрельным оружием они познакомились достаточно рано – во всяком случае, в 30-х гг. XV в. они уже знали о нем (так что байки Джерома Горсея о том, что де татары были жутко напуганы, когда увидали английских и шотландских наемников, вооруженными «паффами», оставим на его совести). Другое дело, что особой нужды в огнестреле до поры до времени крымцы не испытывали – технически весьма несовершенное, медленно стреляющее, в «малой» войне, в которой татары были великие мастера, он было в то время практически непригодно. Но соседи обзаводятся огнестрелом и, как говорил Черный Абдулла, «кинжал хорош для того, у кого он есть. И плохо тому, у кого он не окажется в нужное время». Похоже, что Менгли-Гирей I, фактический создатель Крымского ханства, руководствовался этим принципом и решил таки по примеру своих соседей, и прежде всего османов, вассалом которых он был вынужден стать, завести себе такой «кинжал», чтобы, если что, в нужное время в нужном месте он у него был. Благо нужное время и место могло настать в любой момент – врагов в Менгли-Гирея хватало. И, готовясь к войне с Ахматовичами (детьми того самого Ахмата, что неудачно ходил на Русь в 1480 г.), зимой 1490/1491 гг. он получил «у временное пользование» от султана тысячу янычар, прибывших к нему на 10 кораблях.
Крепость Ор-Капу (вид на конец XVII в.), обиталище 500 молодцов-зиммиев с мылтыками...
Османские аркебузиры, выступавшие в роли ханской лейб-гвардии (и, надо полагать, присматривавшие на всякий случай за ханами), имелись и при преемниках Менгли-Гирея – например, Саадет-Гирее (500 янычар). Однако на постоянной основе пехота в ханском войске завелась при сыне Менгли-Гирея Сахиб-Гирее I, воинственном хане-реформаторе. Опираясь на приданный ему султанский эскорт (такой же почетный эскорт
Насчет янычар все понятно – это те самые «мотоциклисты» (во всяком случае, часть из них в 1532 г., как уже отмечено выше, Сахиб-Гирея сопровождали 600 османских пехотинцев, а в более поздних походах в Молдавию в 1538 г. и на Северный Кавказ в 1539 г. – всего лишь 300), что сопровождали хана при его восшествии на престол. Кроме того, к ханским походам могли привлекаться пехотинцы их турецких гарнизонов Кафы и других городов и крепостей. Так, в ноябре 1552 г. султан отписывал кафинскому санджакбею, что де хан прислал нам, т.е. султану, письмо, в котором просит у него одолжить ему пехотинцев из гарнизонов крепостей кафинского санджака, посему султан приказывал санджабею «оставь то количество гарнизонных солдат из крепостей кафинского санджака, которое необходимо для охраны крепостей. Остальных отправь к вышеозначенному (хану – Thor)…». Вряд ли в Москве сильно стремились различать эту «гарнизу» от настоящих янычар – ну турки и турки, что те, что другие – все одно басурмане турские.
Акче Сахиба нашего Гирея:
Два же других компонента представляют больший интерес. «Тат тюфенкджи» – я больше чем уверен, что это те стрелки, что набирались среди «зиммиев»-жителей горного Крыма – готов, греков и прочих немусульман, ибо, как писал Эвлия Челеби спустя сто лет, «татарский народ не умеет стрелять из ружей. Ружей они боятся. Если где-нибудь есть ружья, они говорят: «Мылтык коп», и туда не идут…». Более того, о том, что греки и готы с южного берега Крыма служили аркебузирами в ханском войске, сообщает множество источников. Тот же Эвлия Челеби писал, что гарнизон Перекопа составляют «500 стражников-секбанов, греческих молодцов с ружьями», в «4-м турецком письме» Ожье де Бусбек (сер. XVI в.) также прямо и недвусмысленно писал о том, что крымские готы (или саксы – Бусбек сомневался относительно их национальной принадлежности) – «воинственный народ, который и сегодня обитает во многих деревнях, из которых царек татар, когда он готовится к войне, набирает восемьсот пехотинцев с огнестрельным оружием, составляющих оплот его войск». Сведения фламандца подтверждают и опубликованные османские документы. В уже упоминавшемся выше письме султана кафинскому санджакбею последнему предписывалось «в соответствии с кануном привлекай в качестве аркебузиров также добровольцев из неверных зиммиев. Составив их реестр, отправляй их (хану – Thor)...». Или другой аналогичный документ пятнадцатью годами позже предписывал санджакбею оказать всемерное содействие хану в наборе в Мангупском и Судакском кадылыках 500 аркебузиров из числа тамошних зиммиев.
Наконец, тюфенгчи, которые куллар. Опять же, уверен, что речь идет о тех аркебузирах, что набирались из числа пленников-рабов, главных образом черкесов. Они то и составляли тот самый ханский капыкулу, что был создан Сахиб-Гиреем по образцу султанского с той лишь поправкой, что хан заменил янычар, набираемых посредством девширме, на обычных гулямов.
И последнее. Реммаль-ходжа сообщал также, что хан регулярно прибегал к набору т.н. улуф-ели. Из контекста его сообщения можно сделать предположение, что к этим действительно наемным стрелкам (подобно османским секбанам) относились как раз те самые аркебузиры-зиммии, которые набирались из числа добровольцев на время одной или нескольких кампаний и служили за плату, и, видимо, тюфенкджи-куллар, а османские янычары и «гарниза» к «добровольцам-интернационалистам» уж точно никак не относились. Кстати, собственно татары ходили на войну в неверными не за жалование из ханской казны, а исключительно, по мнению турецких и татарских историков, ради любви к Аллаху (и, сочетая приятное с полезным и душеспасительным – ради той добычи, на которую они рассчитывали на землях неверных. При этом, по замечанию М. Броневского, «бедняки, хотя неимеют ни коня, ни оружия, получают от более зажиточных все нужное к войне, и в надежде на добычу, отправляются в поход». Видимо, тоже из любви к Аллаху…).
А это акче Девлета нашего Гирея...
Теперь немножко же букофф касательно тактики ханских аркебузиров. Судя по всему, число аркебузиров, участвовавших в ханских походах – что Сахиб-Гирея, что его преемника Девлет-Гирея (оба этих хана, судя по той частоте, с которой крымские «янычане» упоминаются в источниках, использовали их наиболее активно), было невелико и не превышало 1 тыс. М. Броневский, в частности, говорит о нескольких сотнях пехотинцев, ходивших вместе с ханами ни их врагов. Несколько сот аркебузиров, «пятигорских и черкасов», упоминаются в описании похода османов и Девлет-Гирея на Астрахань в 1569 г., о тысяче же «янычар» «с ручницами» упоминает князь Курбский в описании битвы при Судьбищах в 1555 г. Кстати, с этой битвой связан интересный эпизод. Согласно Никоновской летописи, русские накануне этой битвы взяли в ханском кошу в качестве трофеев 80 «вельблудов», а согласно средневековому тюркскому трактату «Адаб ал-харб ва-ш-шуджаат (Правила ведения войны и мужество)» на 10 пехотинцев полагался 1 верблюд – почти тютелька в тютельку совпадение со сведениями Курбского!
Передвигались ханские тюфенгчи-тюфенкджи, опять таки, судя по указаниям того же Реммаля-ходжи и позднейших крымских и турецких писателей (тот же Эвлия Челеби, к примеру), или на конях, или же на повозках (крымская мотопехота, ага, ханское ноу-хау). Это понятно – поспеть за татарской конницей иначе они не могли, а в противном смысле толку от них не было никакого. На поле боя ханские тюфенкджи или выступали в роли застрельщиков, завязывая бой с неприятелем и прикрывая развертывание главных сил ханского войска, или же (что, кажется, было более частым случаем), играли роль козырного туза в рукаве у хана, выложив который, он побивал карту неприятеля. При этом ханская пехоты действовали либо под прикрытеим вагенбурга, либо легких полевых фортификаций, наскоро возводимых самими пехотинцами. Так было, к примеру, в той самой «Ногай кыргыны» или на поле под Судьбищами, где русская поместная конница, опрокинув татар, наткнулась на ханский вагенбург, была обстреляна аркебузирами их ханского величества и его полевой артиллерией (кстати, интересный вопрос – какой была эта артиллерия, имела ли она «нормальный» колесный лафет, как османские пушки на османских же миниатюрах, или же это были легкие орудия наподобие фальконетов, перевозившихся на повозках вагенбург или на спинах верблюдов? Или в ханском войске были и те, и другие, и третьи пушки?), и, понеся потери (в том числе раненым воеводу И. Шереметева Большого, командовавшего всей русской ратью), откатилась назад. Третий пример применения – попытка переправы татар через Оку в 1541 г., когда ханские аркебузиры и артиллерия попытались сбить русских с позиций на левом берегу реки и дать возможность собственной коннице переправиться через Оку. Похоже, что и в кампании 1572 г. Девлет-Гирей попытался осуществить такой же прием, однако, как и в 1541 г., без особого успеха.
Султан Сулейман во главе своих ратей идет на молдаван в 1538 г. И где то рядом - Сахиб-Гирей со своими молодцами...
Вот так в первом приближении выглядит история ханских аркебузиров XVI в . Увы, большего пока накопать не удалось, однако и то, что есть, позволяет предположить, что, испытав сильнейшее воздействие османских военных институтов, ханы, создав некое подобие янычар, способствовали развитию пехоты, вооруженной огнестрельным оружием у тех же запорожских казаков (камешек в огород Тараса Чухлиба, проводящих параллель между янычарами и казаками) и у московских государей – представляется, что, создавая корпус стрельцов, Иван Грозный все в большей степени оглядывался на крымский опыт (тем более что русские уже имели опыт столкновения с ханскими «янычанами»), нежели непосредственно на османский.