cold По ходу работы над биографией стрелецкого головы Григория Кафтырева вспомнился один сюжет, попадающий под эту рубрику и имеющий много сходства с прежним сюжетом про стародубовскую резню (Бойня № 1). Итак, «ногайская резня», или «ногай кыргыны»…
"Собака крымский царь" Сахиб-Гирей I (современный рисунок):
Пара слов о предыстории этой трагедии. В 1547 г. воинственный крымский хан Сахиб-Гирей взял Астрахань и, «победив астраханского хана Ямгурджи, разсеял его подданных, а избежавших смерти мужчин и женщин, со всем имуществом и богатствами переселил в Крым». В низовьях Волги на несколько лет воцарился хаос и анархия, что вызвало серьезное беспокойство прежде всего у ногаев, которые рассматривали Астрахань как сферу своего влияния. Взятие и разорение Астрахани и астраханского улуса они расценили как очередную попытку крымцев укрепиться в этом регионе, с чем ногаи были решительно несогласны. В конце того же 1547 г. из Ногайской Орды в Крым отправился гонец, который отвез Сахиб-Гирею письмо, в котором содержались упреки хану, который де взял и разорил Астрахань, а вот они, ногаи, заняв перед тем город, не стали его опустошать и уводить астраханцев в свой плен. Видимо, ответ, полученный из Крыма, был таким, что стерпеть его ногайский бий Шейх-Мамай и его окружение не могли. К тому же Шейх-Мамай получил известия, что Сахиб-Гирей намерен отправить в Астрахань пушки и пищали. По приказу бия его племянник Али б. Юсуф с ратью (по словам мурзы, у него было 10 тыс. всадников, придворный летописец Сахиб-Гирея Ремаль-ходжа, сопровождавший хана в этой кампании, указал меньшую цифру – 7 тыс.) отправился в конце 1548 г. в набег на Крым. Однако его ожидал неприятный сюрприз – Сахиб-Гирей успел отмобилизовать свое войско и выступил навстречу ногаям, сойдясь с ними в сражении на ближних подступах к Перекопу.
Ногайский всадник (английская гравюра нач. XIX в.):
Памятуя о том, что ногаи пользовались славой лучших воинов среди всех татар, поскольку были более других дики и свирепы, Сахиб-Гирей сделал ставку на свое численное (по словам Али, у хана было 40 тыс. воинов) и техническое (40 малокалиберных пушек-зарбузанов и несколько сот тюфенгчи-аркебузиров) превосходство. Отказавшись от встречного боя, хан предпочел встретить неприятеля на заблаговременно занятой оборонительной позиции. Однако и тогда Сахиб-Гирей едва не проиграл решающую битву. Ногаи подтвердили свою репутацию отменных воинов, стремительно атаковав крымское воинство и опрокинув ханскую конницу. Казалось, все потеряно, однако Сахиб-Гирей в критический момент выложил на стол свой козырный туз – пушки и аркебузиров. Залп 40 орудий, установленных на повозках («зарбузан арабалары») и беглый огонь тюфенгчи, укрытых за повозками вагенбурга, ошеломили и смешали ряды разгоряченных одержанной победой ногайских всадников, их напор был остановлен. И в этот момент свежие крымские отряды контратаковали и в жестокой сабельной рубке опрокинули ногаев. Бегущих преследовали, рубили и брали в плен, и лишь немногие ногаи сумели оторваться от погони и уйти в родные степи.
Крымско-татарский лучник (польский рисунок конца XIX в.) - шикарный рисунок!
И теперь о мрачном. Одержав более чем убедительную победу, Сахиб-Гирей учинил над пленными безжалостную даже по меркам тех далеко не милосердных времен расправу. Шокированный жестокостью хана, Иван IV писал в грамоте ногайскому бию Юсуфу (который сменил умершего вскоре после этой неудачи Шейх-Мамая), отцу незадачливого мурзы, что «крымской царь» над «переиманными» ногаями «учинил» «разные казни, как ни в которых людех нигде не ведетца, иных на колье сажал, а иных за ноги вешал, а у иных головы отсекая башты делал…», подчеркнув при этом, что «зане же нигде того не ведетца, чтоб тех людей казнити, которые на рати впадут в руки». Поэтому Иван и предлагал бию Юсуфу, чтобы тот со своими людьми крымскому хану Сахиб-Гирею в отместку за «Ногай кыргыны» учинил вместе с посланными от него, Ивана, «многими людми» «недружбу» и «тесноту».
Думаю, что эту картину и ее автора представлять не надо:
Почему Сахиб-Гирей столь беспощадно и жестоко расправился с пленниками? Может, ответ на этот вопрос надо искать в прошлом, в тех отношениях, что складывались между ногаями и Крымом прежде? И, кажется, ответ кроется таки здесь. Меж ногаями и крымцами с давних пор легла кровь – еще с 1504 г., когда исчезла опасность со стороны Большой Орды, обусловившая было сближение ногаев и Крыма, их отношения стали портиться и вскоре последовал взаимный обмен набегами, перевес в которых оказался на первых порах на стороне крымцев. Как писал крымский «царь» Мухаммед-Гирей Василию III, «слава Богу, яз орду (Ногайскую – Thor) взял, трижды нагаи имал», имея в виду свои успешные походы на восток в 1507, 1509 и 1510 г. Однако в 1523 г. ногайские мурзы взяли реванш – взявший было Астрахань Мухаммед-Гирей был убит ногаями вместе со своим сыном и наследником Бахадыр-Гиреем, после чего ногаи разгромили крымское войско и совершили поход на Крым, подвергнув его беспощадному разорению и опустошению. О нем долго помнили и в Крыму, и в Ногайской орде, и память об этих событиях подогревала рознь между крымцами и ногаями. Похоже, что Сахиб-Гирей справил кровавую тризну по своему брату Мухаммед-Гирею.
"Собака крымский царь" Сахиб-Гирей I (современный рисунок):
Пара слов о предыстории этой трагедии. В 1547 г. воинственный крымский хан Сахиб-Гирей взял Астрахань и, «победив астраханского хана Ямгурджи, разсеял его подданных, а избежавших смерти мужчин и женщин, со всем имуществом и богатствами переселил в Крым». В низовьях Волги на несколько лет воцарился хаос и анархия, что вызвало серьезное беспокойство прежде всего у ногаев, которые рассматривали Астрахань как сферу своего влияния. Взятие и разорение Астрахани и астраханского улуса они расценили как очередную попытку крымцев укрепиться в этом регионе, с чем ногаи были решительно несогласны. В конце того же 1547 г. из Ногайской Орды в Крым отправился гонец, который отвез Сахиб-Гирею письмо, в котором содержались упреки хану, который де взял и разорил Астрахань, а вот они, ногаи, заняв перед тем город, не стали его опустошать и уводить астраханцев в свой плен. Видимо, ответ, полученный из Крыма, был таким, что стерпеть его ногайский бий Шейх-Мамай и его окружение не могли. К тому же Шейх-Мамай получил известия, что Сахиб-Гирей намерен отправить в Астрахань пушки и пищали. По приказу бия его племянник Али б. Юсуф с ратью (по словам мурзы, у него было 10 тыс. всадников, придворный летописец Сахиб-Гирея Ремаль-ходжа, сопровождавший хана в этой кампании, указал меньшую цифру – 7 тыс.) отправился в конце 1548 г. в набег на Крым. Однако его ожидал неприятный сюрприз – Сахиб-Гирей успел отмобилизовать свое войско и выступил навстречу ногаям, сойдясь с ними в сражении на ближних подступах к Перекопу.
Ногайский всадник (английская гравюра нач. XIX в.):
Памятуя о том, что ногаи пользовались славой лучших воинов среди всех татар, поскольку были более других дики и свирепы, Сахиб-Гирей сделал ставку на свое численное (по словам Али, у хана было 40 тыс. воинов) и техническое (40 малокалиберных пушек-зарбузанов и несколько сот тюфенгчи-аркебузиров) превосходство. Отказавшись от встречного боя, хан предпочел встретить неприятеля на заблаговременно занятой оборонительной позиции. Однако и тогда Сахиб-Гирей едва не проиграл решающую битву. Ногаи подтвердили свою репутацию отменных воинов, стремительно атаковав крымское воинство и опрокинув ханскую конницу. Казалось, все потеряно, однако Сахиб-Гирей в критический момент выложил на стол свой козырный туз – пушки и аркебузиров. Залп 40 орудий, установленных на повозках («зарбузан арабалары») и беглый огонь тюфенгчи, укрытых за повозками вагенбурга, ошеломили и смешали ряды разгоряченных одержанной победой ногайских всадников, их напор был остановлен. И в этот момент свежие крымские отряды контратаковали и в жестокой сабельной рубке опрокинули ногаев. Бегущих преследовали, рубили и брали в плен, и лишь немногие ногаи сумели оторваться от погони и уйти в родные степи.
Крымско-татарский лучник (польский рисунок конца XIX в.) - шикарный рисунок!
И теперь о мрачном. Одержав более чем убедительную победу, Сахиб-Гирей учинил над пленными безжалостную даже по меркам тех далеко не милосердных времен расправу. Шокированный жестокостью хана, Иван IV писал в грамоте ногайскому бию Юсуфу (который сменил умершего вскоре после этой неудачи Шейх-Мамая), отцу незадачливого мурзы, что «крымской царь» над «переиманными» ногаями «учинил» «разные казни, как ни в которых людех нигде не ведетца, иных на колье сажал, а иных за ноги вешал, а у иных головы отсекая башты делал…», подчеркнув при этом, что «зане же нигде того не ведетца, чтоб тех людей казнити, которые на рати впадут в руки». Поэтому Иван и предлагал бию Юсуфу, чтобы тот со своими людьми крымскому хану Сахиб-Гирею в отместку за «Ногай кыргыны» учинил вместе с посланными от него, Ивана, «многими людми» «недружбу» и «тесноту».
Думаю, что эту картину и ее автора представлять не надо:
Почему Сахиб-Гирей столь беспощадно и жестоко расправился с пленниками? Может, ответ на этот вопрос надо искать в прошлом, в тех отношениях, что складывались между ногаями и Крымом прежде? И, кажется, ответ кроется таки здесь. Меж ногаями и крымцами с давних пор легла кровь – еще с 1504 г., когда исчезла опасность со стороны Большой Орды, обусловившая было сближение ногаев и Крыма, их отношения стали портиться и вскоре последовал взаимный обмен набегами, перевес в которых оказался на первых порах на стороне крымцев. Как писал крымский «царь» Мухаммед-Гирей Василию III, «слава Богу, яз орду (Ногайскую – Thor) взял, трижды нагаи имал», имея в виду свои успешные походы на восток в 1507, 1509 и 1510 г. Однако в 1523 г. ногайские мурзы взяли реванш – взявший было Астрахань Мухаммед-Гирей был убит ногаями вместе со своим сыном и наследником Бахадыр-Гиреем, после чего ногаи разгромили крымское войско и совершили поход на Крым, подвергнув его беспощадному разорению и опустошению. О нем долго помнили и в Крыму, и в Ногайской орде, и память об этих событиях подогревала рознь между крымцами и ногаями. Похоже, что Сахиб-Гирей справил кровавую тризну по своему брату Мухаммед-Гирею.