cynical Журнал - то есть дневник, в данном случае дневники адмирала Шестакова. Любопытная выходит картина, однако. С одной стороны, Шестаков вроде бы как и непротив Босфорской операции, и во время своего визита в Турцию в сентябре 1885 г. активно изучал берега Босфора на предмет осуществления этого замысла (записи от 19-го, 21-го, 22-го, 23-го сентября. Вывод: "Ездил по Босфору с военными агентами и по осмотре абонировал следующий план: нам нужно захватить тотчас все пространство от Маяков до Анадоли Кавак, с одной стороны, и Телли, с другой. 3 броненосца в две линии, с поповками на буксире вхоядт в пролив, на пути сбивают все старые батареи и становятся : 2 броненосца против нового форта выше Телла (может быть, и Анатолия Кавач), а северный заслан для десанта в бухту Кечилы, который должен войти тотчас за военными судами. 1 броненосец, проходя Кавак-Анатол, чтобы держать в решпекте маджиар-Бурну. Одна поповка дефилирует Фали, другая Анатоли Кавак, и оба служат жолнерами линии транспортов. Уже сбивши батарею и выкинув первый десант, адмирал посылает в море сказать, чтобы шли остальные транспорты..."). Но, с другой стороны, в записях просматривается какая-то нерешительность и боязнь. К примеру, 13-го октября Шестаков пишет: "Был на совещании у воeнного министра (Ванновского - Thor). Боится, что настоящие обстоятельства заставят захватить Босфор и торопят со средствами. Я старался отдалить вопрос, но не мог отвергать мер...". 22-го октября новая запись: "Все советуемся с военным министром насчет дерзкой замышляемой экспедиции. Обручев хочет прославиться дoстижением исторической цели, а когда сильно желание, все кажется легким (выделено мною - Thor)...". Дальше - больше. 15-го ноября запись, в которой план Обручева (ага, тот самый, в котором нужно плыть в Босфор даже и на ладьях) назван "почти сумасбродным".
Замечательна по своему духу запись от 10 февраля 1886 г.: "Ярый Обручев полдал записку о необходимости воспользоваться обстоятельствами (очередной, который уже по счету балканский кризис - Thor) и ударить прямо на Босфор. Не менее азартный Куропаткин (ну да, тот самый, который хорош на вторых ролях. А Скобелев помер к тому времени в борделе от излишеств нехороших - "бобрихи" его, сердечного, розгами секли связанного, ну и помер, не выдержал удовольствия - Thor), чая командировать экспедицию, поддерживал его. Нам дали экстренно 8 миллионов для приготовлений, и хотя я предуведомлял, что мы, с морской стороны, не можем быть готовы ранее года, деньги все-таки отпустили...". Но вот что любопытно - далее Шестаков пишет, что "я радостно соглашался на все, что могло увеличить скорее силы наши на юге, но не решался тратить деньги на фантазии, напр., на постройку мириады пароходиков. Cухопутные, рассчитывая на разные случайности, пришли к заключению, чт перед Босфором можно посадить с пароходов в пароходики десант и стаею, a la Oleg, двинуться прямо в пролив. Государя держали в убеждении возможности успеха." И завершил свою запись Шестаков тем, что "счел долгом совести высказать чистосердечно мой взгляд на предприятие и представить все последствия удачи...". Жаль только, в дневнике нет ответного письма императора, которое, судя по всему, обнадежило Шестакова.
10 апреля того же года новая запись. "Басаргин вел в Ялту мимо Ливадии, салютуя при проходе, "Меркурий", "Эриклик", "забияку" и четыре миноносца. Самое шествие и маневр миноносцев, имевших приказание возвратиться, пройдя Ливадию, выказывал неумелость, непривычку всех участвующих. В ночь присоединились две Поповки - и с этими силами мы едва не сунулись разрешать и вершить историческую судьбу России...".
To be continued...
Замечательна по своему духу запись от 10 февраля 1886 г.: "Ярый Обручев полдал записку о необходимости воспользоваться обстоятельствами (очередной, который уже по счету балканский кризис - Thor) и ударить прямо на Босфор. Не менее азартный Куропаткин (ну да, тот самый, который хорош на вторых ролях. А Скобелев помер к тому времени в борделе от излишеств нехороших - "бобрихи" его, сердечного, розгами секли связанного, ну и помер, не выдержал удовольствия - Thor), чая командировать экспедицию, поддерживал его. Нам дали экстренно 8 миллионов для приготовлений, и хотя я предуведомлял, что мы, с морской стороны, не можем быть готовы ранее года, деньги все-таки отпустили...". Но вот что любопытно - далее Шестаков пишет, что "я радостно соглашался на все, что могло увеличить скорее силы наши на юге, но не решался тратить деньги на фантазии, напр., на постройку мириады пароходиков. Cухопутные, рассчитывая на разные случайности, пришли к заключению, чт перед Босфором можно посадить с пароходов в пароходики десант и стаею, a la Oleg, двинуться прямо в пролив. Государя держали в убеждении возможности успеха." И завершил свою запись Шестаков тем, что "счел долгом совести высказать чистосердечно мой взгляд на предприятие и представить все последствия удачи...". Жаль только, в дневнике нет ответного письма императора, которое, судя по всему, обнадежило Шестакова.
10 апреля того же года новая запись. "Басаргин вел в Ялту мимо Ливадии, салютуя при проходе, "Меркурий", "Эриклик", "забияку" и четыре миноносца. Самое шествие и маневр миноносцев, имевших приказание возвратиться, пройдя Ливадию, выказывал неумелость, непривычку всех участвующих. В ночь присоединились две Поповки - и с этими силами мы едва не сунулись разрешать и вершить историческую судьбу России...".
To be continued...