Конец незадавшейся экспедиции...
Лето к закономерному завершению подходит (второй день с утра температура держится около 10 градусов со знаком "+"), и ногайский кунштюк Tyrann'a - тоже завершается. Все имеет свойство заканчиваться, и хорошее,и плохое... И это пройдет...
Так или иначе, но и 1560 г. прошел впустую. Время, которое было отведено Ивану на разрешение крымского вопроса, неумолимо истекало. В январе 1561 г. в Москву прибыло новое литовское посольство, переговоры с которым закончились полным провалом – «царь и вели¬кий князь перемирья с ними утвержать не велел от лета 7070-го году, от благовещеньева дни (т.е. с 25 марта 1562 г. – Thor)…». Война с Литвой стала неизбежной, а это означало, что Крым придется оставить в покое, ограничившись на южной границей пассивной обороной.
Одним словом, на то, чтобы урегулировать отношения с ханом, у Ивана оставался всего лишь год. Но можно ли было за это время добиться того, чего не удалось достичь за несколько предыдущих лет? Судя по всему, в Москве это прекрасно понимали. Собственно говоря, создается впечатление, что еще зимой 1559/1560 гг. Иван стал разочаровываться в своем прежнем решении воевать с Крымом и начал склоняться к мысли о необходимости мириться с Девлет-Гиреем, тем более что тот подавал недвусмысленные намеки о своей готовности возобновить переговоры. Конечно, сразу отказаться от продолжения наступления на Крым, тем более что, казалось, в предыдущие годы на этом поприще удалось достичь немалых успехов, ему и его советникам было трудно. Однако очевидно, что русская военная активность на южном направлении в 1560 г. явно стала сворачиваться и Иван вместе со своими советниками попробовали переложить основную тяжесть войны с Крымом на плечи своих союзников, прежде всего Исмаила.
Однако бий оказался ненадежным партнером, да и Вишневецкому, судя по всему, так и не удалось объединить всех черкесских князей (и, как показало дальнейшее развитие событий, эта неудача во многом предопределила его решение вернуться обратно на службу Сигизмунду II). Оставалась одна, последняя надежда – продолжить набеги на крымские улусы и примкнувших к нему ногаев с расчетом истощить их и ослабить. Тем самым можно было надеяться, что сколько-нибудь серьезные набеги с их стороны станут невозможны, а, значит, можно будет выиграть некоторое время для того, чтобы одержать победу в разгорающейся все сильнее и сильнее войне в Ливонии.
К сожалению, о действиях русских войск против крымцев в кампанию 1561 г. известно чрезвычайно мало. Из разрозненных упоминаний в летописях и дипломатической переписке можно заключить также, что и в 1561 г. русские отряды продолжали оставаться в низовьях Дона и Днепра. Во всяком случае, в апреле 1561 г. Иван сообщал Исмаилу и его мирзам, что он отдал приказ казакам на Дону беспокоить набегами улусы Гази-мирзы, а в низовья Днепра посланы опять же казаки «Крыма воевати». Но, судя по всему, к этому времени Иван уже основательно охладел к идее продолжения войны с Крымом до победного конца и теперь его она, война, интересовала только как способ отвлечь внимание Девлет-Гирея от северного направления и от вмешательства в русско-литовские и русско-ливонские отношения. Во всяком случае, русское военное присутствие в низовьях Дона и Днепра явно сворачивается, военные действия перекладывались на казаков и отчасти на черкесов, которым Иван предлагал совершать набеги на газиевы улусы.
Кстати, похоже, что Гази-мирза неожиданно стал серьезной помехой планам Ивана на пути вовлечения Исмаила и признававших его власть мирз в войну с Крымом. Опасения, что как только главные силы бия уйдут воевать Крым, Гази и его воины разгромят и разорять ногайские улусы, красной нитью проходят через всю переписку Ивана и Исмаила в 1560-1562 гг. В январе 1562 г. Исмаил даже предложил Ивану организовать совместную экспедицию против Гази-мирзы с тем, чтобы согнать мирзу и его улусы с «промежка» «меж Черкас и Азова». Для этого «Смаиль князь» предложил Ивану послать в июне 2-3 тыс. своей конницы да 6 сотен стрельцов по правому берегу Волги, соединиться с ногайскими «полками» и вместе идти на «Казыя мирзу». И дальше ногайский бий писал, что «как с того промежка Казый сойдет; и ож даст Бог Крым взятии, тот минят (обязательство – В.П.) на мне будет по тому, что по два года с ряду которая животина за Перекопью будет, то поемлю, и хлеб потравлю. И по том будут голодни (крымцы – Thor), сами ж рознью порушатца…». В противном же случае, сообщал своему партнеру Исмаил, ежели «Казый» не покинет свои кочевья на левом берегу Дона, «нам Крыма воевати немочно, потому, толко нам всеми людми ити от своих улусов, и он на наши улусы придет. А посылати нам людей своих, и он не пропущает. Однолично бы еси с того промежка Казыя згонил. Толко то наше дело зделаетца».
Однако Иван к тому времени окончательно отказался от своих прежних воинственных намерений по отношению к Крыму. Поэтому он отказался поддержать план Исмаила, сообщив тому, что он отправляет посла к черкесам И. Федцова с предложением тамошним князьям «над Казы мирзою промыслити». В ответ же на повторные просьбы Исмаила послать ему тысячу московских стрельцов для похода на Гази б. Урака Иван в октябре 1562 г. отписывал, что «сего лета литовской нам не друг учинился». И поскольку воевать летом в Литве трудно – дороги узки, болота, леса, то он, Иван, намерен «как реки установятса, и у Бога милости прося сами хотим на конь всести и со всею ратью и недругу недружбу хотим довести сколко нам милосердный Бог милости подаст», потому «нам к тебе послати многих стрельцов для литовского дела не вмесно; а малых людей послати к тебе, ино тебе то непособь же».
Собственно, на это можно и поставить точку в истории несостоявшейся совместной русско-ногайской экспедиции против Крыма. Он оказался более крепким орешком, чем полагали русский царь и его советники под влиянием побед над Казанью и Астраханью и шертования бия Исмаила. Ни мор, ни голод, ни разрушительные набеги русских ратных людей, казаков, ногаев и черкесов не сломили воли Девлет-Гирея к сопротивлению. Перепробовав все возможные способы быстро достичь победы над неприятелем, Иван решил отказаться от силового разрешения «крымского» вопроса и урегулировать разногласия с ханом посредством дипломатии. К тому же осенью 1563 г. Исмаил умер, передав власть своему сыну Дин-Ахмеду, который, по словам В.В. Трепавлова, «проявлял стойкое намерение утвердить себя как самостоятельного сюзерена, в том числе и по отношению к своему могучему и грозному соседу (русскому царю – Thor)…». И, стремясь вернуть ногаям былую славу и независимость, Дин-Ахмед отказался от ярко выраженной промосковской политики своего отца, заложив в основу своей внешней политики принцип многовекторности. О прежнем союзе России и Ногайсакой Орды не могло быть и речи, а, значит, и об организации совместной экспедиции против Крыма.
Последняя порция "амуров":
Так или иначе, но и 1560 г. прошел впустую. Время, которое было отведено Ивану на разрешение крымского вопроса, неумолимо истекало. В январе 1561 г. в Москву прибыло новое литовское посольство, переговоры с которым закончились полным провалом – «царь и вели¬кий князь перемирья с ними утвержать не велел от лета 7070-го году, от благовещеньева дни (т.е. с 25 марта 1562 г. – Thor)…». Война с Литвой стала неизбежной, а это означало, что Крым придется оставить в покое, ограничившись на южной границей пассивной обороной.
Одним словом, на то, чтобы урегулировать отношения с ханом, у Ивана оставался всего лишь год. Но можно ли было за это время добиться того, чего не удалось достичь за несколько предыдущих лет? Судя по всему, в Москве это прекрасно понимали. Собственно говоря, создается впечатление, что еще зимой 1559/1560 гг. Иван стал разочаровываться в своем прежнем решении воевать с Крымом и начал склоняться к мысли о необходимости мириться с Девлет-Гиреем, тем более что тот подавал недвусмысленные намеки о своей готовности возобновить переговоры. Конечно, сразу отказаться от продолжения наступления на Крым, тем более что, казалось, в предыдущие годы на этом поприще удалось достичь немалых успехов, ему и его советникам было трудно. Однако очевидно, что русская военная активность на южном направлении в 1560 г. явно стала сворачиваться и Иван вместе со своими советниками попробовали переложить основную тяжесть войны с Крымом на плечи своих союзников, прежде всего Исмаила.
Однако бий оказался ненадежным партнером, да и Вишневецкому, судя по всему, так и не удалось объединить всех черкесских князей (и, как показало дальнейшее развитие событий, эта неудача во многом предопределила его решение вернуться обратно на службу Сигизмунду II). Оставалась одна, последняя надежда – продолжить набеги на крымские улусы и примкнувших к нему ногаев с расчетом истощить их и ослабить. Тем самым можно было надеяться, что сколько-нибудь серьезные набеги с их стороны станут невозможны, а, значит, можно будет выиграть некоторое время для того, чтобы одержать победу в разгорающейся все сильнее и сильнее войне в Ливонии.
К сожалению, о действиях русских войск против крымцев в кампанию 1561 г. известно чрезвычайно мало. Из разрозненных упоминаний в летописях и дипломатической переписке можно заключить также, что и в 1561 г. русские отряды продолжали оставаться в низовьях Дона и Днепра. Во всяком случае, в апреле 1561 г. Иван сообщал Исмаилу и его мирзам, что он отдал приказ казакам на Дону беспокоить набегами улусы Гази-мирзы, а в низовья Днепра посланы опять же казаки «Крыма воевати». Но, судя по всему, к этому времени Иван уже основательно охладел к идее продолжения войны с Крымом до победного конца и теперь его она, война, интересовала только как способ отвлечь внимание Девлет-Гирея от северного направления и от вмешательства в русско-литовские и русско-ливонские отношения. Во всяком случае, русское военное присутствие в низовьях Дона и Днепра явно сворачивается, военные действия перекладывались на казаков и отчасти на черкесов, которым Иван предлагал совершать набеги на газиевы улусы.
Кстати, похоже, что Гази-мирза неожиданно стал серьезной помехой планам Ивана на пути вовлечения Исмаила и признававших его власть мирз в войну с Крымом. Опасения, что как только главные силы бия уйдут воевать Крым, Гази и его воины разгромят и разорять ногайские улусы, красной нитью проходят через всю переписку Ивана и Исмаила в 1560-1562 гг. В январе 1562 г. Исмаил даже предложил Ивану организовать совместную экспедицию против Гази-мирзы с тем, чтобы согнать мирзу и его улусы с «промежка» «меж Черкас и Азова». Для этого «Смаиль князь» предложил Ивану послать в июне 2-3 тыс. своей конницы да 6 сотен стрельцов по правому берегу Волги, соединиться с ногайскими «полками» и вместе идти на «Казыя мирзу». И дальше ногайский бий писал, что «как с того промежка Казый сойдет; и ож даст Бог Крым взятии, тот минят (обязательство – В.П.) на мне будет по тому, что по два года с ряду которая животина за Перекопью будет, то поемлю, и хлеб потравлю. И по том будут голодни (крымцы – Thor), сами ж рознью порушатца…». В противном же случае, сообщал своему партнеру Исмаил, ежели «Казый» не покинет свои кочевья на левом берегу Дона, «нам Крыма воевати немочно, потому, толко нам всеми людми ити от своих улусов, и он на наши улусы придет. А посылати нам людей своих, и он не пропущает. Однолично бы еси с того промежка Казыя згонил. Толко то наше дело зделаетца».
Однако Иван к тому времени окончательно отказался от своих прежних воинственных намерений по отношению к Крыму. Поэтому он отказался поддержать план Исмаила, сообщив тому, что он отправляет посла к черкесам И. Федцова с предложением тамошним князьям «над Казы мирзою промыслити». В ответ же на повторные просьбы Исмаила послать ему тысячу московских стрельцов для похода на Гази б. Урака Иван в октябре 1562 г. отписывал, что «сего лета литовской нам не друг учинился». И поскольку воевать летом в Литве трудно – дороги узки, болота, леса, то он, Иван, намерен «как реки установятса, и у Бога милости прося сами хотим на конь всести и со всею ратью и недругу недружбу хотим довести сколко нам милосердный Бог милости подаст», потому «нам к тебе послати многих стрельцов для литовского дела не вмесно; а малых людей послати к тебе, ино тебе то непособь же».
Собственно, на это можно и поставить точку в истории несостоявшейся совместной русско-ногайской экспедиции против Крыма. Он оказался более крепким орешком, чем полагали русский царь и его советники под влиянием побед над Казанью и Астраханью и шертования бия Исмаила. Ни мор, ни голод, ни разрушительные набеги русских ратных людей, казаков, ногаев и черкесов не сломили воли Девлет-Гирея к сопротивлению. Перепробовав все возможные способы быстро достичь победы над неприятелем, Иван решил отказаться от силового разрешения «крымского» вопроса и урегулировать разногласия с ханом посредством дипломатии. К тому же осенью 1563 г. Исмаил умер, передав власть своему сыну Дин-Ахмеду, который, по словам В.В. Трепавлова, «проявлял стойкое намерение утвердить себя как самостоятельного сюзерена, в том числе и по отношению к своему могучему и грозному соседу (русскому царю – Thor)…». И, стремясь вернуть ногаям былую славу и независимость, Дин-Ахмед отказался от ярко выраженной промосковской политики своего отца, заложив в основу своей внешней политики принцип многовекторности. О прежнем союзе России и Ногайсакой Орды не могло быть и речи, а, значит, и об организации совместной экспедиции против Крыма.
Последняя порция "амуров":