crazy Что-то "енот" неадекватно работает последние дни - все время вырубается и в сеть войти нельзя. Почему - кто его знает... Поэтому, пока есть окошко, вставим очередную часть печальной повести про несбывшиеся мечты молодого Tyrann'a...
Такая перемена выглядит весьма примечательной. Испробовав за прошедшие годы всевозможные методы заставить хана замириться с Москвой, русский государь и его советники, чье внимание все более и более сосредотачивалось на западном и северо-западном направлениях, решили продолжить стратегию истощения экономического, а, значит, и военного потенциала Крыма непрерывными набегами и угоном скота (что ослабляло Крым и одновременно позволяло восстановить хозяйство Орды).
Но успех такого плана во много определялся действиями Исмаила, и в этом было слабое место этой задумки. Насколько успешно был реализован этот план, задуманный Иваном Грозным и его советниками? Прямого ответа на этот вопрос сохранившиеся русские материалы и документы не дают, но некоторые косвенные свидетельства позволяют утверждать, что план этот не сработал – во всяком случае, в той мере, на которую рассчитывал Иван. Прежде всего, отметим, что и в летописях, и в разрядных записях за 1560 г. отмечается необычно возросшая, в сравнение с предыдущими годами, активность крымцев в Поле. И эта активность заставляет задать вопрос – а что случилось, почему неприятель, до того смирно сидевший за укреплениями перекопского Ферах-Керманом, аки «мышь в гнезде», вдруг зашевелился? В принципе, не вызывает сомнения, что это было связано с упреками Сигизмунда II в адрес Девлет-Гирея – мол, я регулярно выполняю свои обязательства, высылаю тебе богатые поминки, а ты ничего не делаешь, позволяешь «московскому» делать то, что он хочет. Правда, и в предыдущие годы Сигизмунд неоднократно намекал на желательность более активных действий хана на северном направлении, а тот предпочитал отсиживаться за Перекопом. И не связано ли в таком случае изменение в поведении «крымского» с тем, что на этот раз Ивану не удалось, как раньше, оказывать мощное давление на Крым?
Прямого ответа на этот вопрос нет, но, на наш взгляд, молчание летописей и разрядные книги о действиях как русских, так и ногаев в причерноморских степях, низовьях Дона и Днепра летом и осенью 1560 г. свидетельствует в пользу такой версии. Так что же случилось? Почему не сработал план Ивана Грозного, составленный в преддверии кампании 1560 г.? Частично ответ на поставленный вопрос дает переписка Ивана со «Смаилем князем» и с П. Совиным и его товарищами.
Итак, о чем же говорят эти документы? 28 мая 1560 г. из «Нагаев» прибыло посольство от Исмаила, доставившее царю грамоты от бия и его ближних людей. В них Исмаил и его мирзы на словах отнюдь не отказывались от набегов на Крым, однако обставляли свои новые набеги целым рядом условий. Так, Исмаил писал, что де «крымские ныне таковы, что им на поле не выхаживать. И ныне как Крым воевать?». И далее он продолжал, что серьезной помехой его участию в планируемом походе является мирза Гази б. Урак, будущая «камена стена» Крымского юрта, «казаковавший» в это время «на поле меж Черкас и Азова». Зловредный мирза, по словам Исмаила, «которые улусы к нам идут, а он их воюет. А которые гости шли из Азова в Астарахань, и он их повоевал же. И тем кунам, которым было в твоей казне бытии, много убытку учинил».
Серьезной помехой своему участию в плане Ивана Исмаил считал и кумыкского шамхала. К нему бежал один из враждебно настроенных по отношению к бию Юсуфовичей, почему глава ногаев и опасался, что пока он будет воевать с крымцами, его собственные улусы подвергнутся нападению со стороны Гази и шамхала: «И тем дву отцов детем уж то воевати и вас и нас».
Наконец, Исмаил обвинил сидевшего в Астрахани царского наместника Ивана Выродкова в том, что тот притеснял его людей, «хто ко мне едет и от меня едет, тех воюет, коней и аргамаков и доспехов не оставливает». Более того, Выродков, по словам бия, «перевозов на Волге гораздо не бережет, з другой стороны приходят воинством да войну чинят», да вдобавок к тому «астраханские люди» «воюют» улусных людей «Смаиля князя». А еще, писал он, в Астрахани сидят под покровительством наместника враги исмаиловы, что строят ему козни. Более того, чрезвычайно недовольный действиями астраханского воеводы, из-за чего его авторитет среди ногаев падал еще ниже, Исмаил даже подумывал о том, чтобы установить контакты с Девлет-Гиреем.
Одним словом, Исмаил нашел массу причин, по которым он не мог покинуть своих кочевий и отправиться в предлагаемый ему Иваном поход на «крымского». Царь, чрезвычайно заинтересованный в активном участии ногаев в экспедиции, пошел навстречу многим требованиям бия. 2 июня к Исмаилу отправился служилый татарин Ногай Сююндюков с царской грамотой. В ней Иван писал, что послание Исмаила было внимательно прочитано, и теперь Исмаилу предлагается сделать следующее. Во-первых, «Крым тебе (Исмаилу – Thor) пригоже неотступно воевати, детей своих и племянников беспрестани посылати, чтобы недруг всегды истомен был, а ты бы безвестен не был». Ну а если Исмаил беспокоится за свой улус, за своих домочадцев, на которых может напасть Гази-мирза, так пускай он отошлет их под защиту астраханского воеводы или «в ыном месте, где пригоже, где бы их возможно от недругов уберечи». И как только бий «устроит» свой улус в безопасном месте, то, предлагал ему царь, «в осень бы тебе ити того для, зань же крымским людем всем в Перекопи с лошадми и з животиною осеневати нелзе», поскольку, как всем известно, «в Перекопи в два времена, середи лета и в осень, людем крымским всем с лошадьми и з животиною прокормитися нелзе. Выходят за Перекоп и за Днепр, переходят к черному лесу и тут стоят прокармливаютца».
Последний пассаж из послания Ивана Исмаилу весьма и весьма примечателен – он наглядно демонстрирует ту цель, которую ставил русский царь, предпринимая в этом году набеги на «крымского», а именно отгон лошадей и прочего скота. Тем самым крымская конница лишалась своего главного козыря – подвижности, а экономика ханства лишалась возможности выйти из затяжного кризиса и преодолеть последствия голода и мора. Конечно, обессиленное ханство переставало на достаточно долгий срок быть значимым игроком в политических раскладах Восточной Европы и у Ивана оказывались развязанными руки для продолжения наступления на Ливонию и адекватного ответа на вмешательство в ливонскую кампанию литовцев.
Но вернемся к посланию царя Исмаилу. Изложив свой план, Иван подчеркнул, что давление на Крым необходимо продолжить любой ценой, и если сам Исмаил опасается идти в поход, то пускай он отрядит в набег «от себя детей своих всех и племянников со всеми воинскими людми Крыма воевати одноконечно сее ж осени». И далее Иван снова подчеркивал, что еще весной он отправил своих людей «в Черкасы», на Дон и на Днепр, велев им «Крым воевати». При этом царь подчеркнул, что Матвей Ржевский, отправленный на Днепр, получил четкое указание ждать Исмаила, если потребуется, даже и до самой зимы, что потом предпринять совместные действия против хана. Точно также и отправленные на Дон Д. Чулков, Ю. Булгаков и И. Извольский с Тягриберди-мирзой должны были не только «воевать» «крымского», но и для Исмаила и его людей «перевозы держати», вместе с ними «ходити» на неприятеля и по первому требованию Исмаила дать ему «на крымскую войну стрелцы» «сколко надобе».
Кроме того, Иван пообещал бию, что отправит своих людей воевать шамхала, что послал сына боярского И. Заболоцкого выяснить, что действительно ли астраханский воевода настолько отбился от рук и своевольничает, обижает царского союзника, что отправляет Исмаилу запрошенные им «суды и запас и ратной наряд и кречат и ястреб … и запасу муки и меду… шелом да наручи, да шубу зимовную, да бумаги, да набад, да трубу, да сурну (кстати, любопытный набор, однако - сильно напоминает то, что присылал султан крымскому хану как своему подручнику - Thor)...». Наконец, царь сообщал Исмаилу, что он отписал Выродкову, чтобы тот по первому требованию бия выдал необходимые для похода на крымцев пищали, не говоря уже о том, что ногайским торговцам было разрешено торговать на русских рынках в течение трех лет беспошлинно.
Как можно видеть из этого послания, Иван, чрезвычайно заинтересованный в том, чтобы ногаи приняли активное участие в набегах на крымцев, пошел на удовлетворение практически всех запросов бия. И слова царя не расходились с делом. Летопись сообщает, что «того же лета посылал царь и великий князь из Астарахани крым шавкалсково князя воевати». Рать, отправленную из города «в судех» и состоявшую из стрельцов, казаков и «астороханских людей», возглавил воевода И. Черемисинов. Подступив к городу Тарки, русские полдня бились здесь с шамхалом и его воинами, после чего щамхал бежал, а русские взяли Тарки, сожгли его и благополучно отступили, «поимав» множество «полону русского и шавкалского». Выродков же был смещен, арестован, закован в цепи, а потом и вовсе доставлен в Москву.
Каким же был ответ Исмаила? 9 сентября в Москву прибыла грамота, отправленная из Орды П. Совиным. Среди прочих новостей он сообщал, что 13 августа через Волгу переправились посланные в набег против «крымского» дети Исмаила Урус-мирза и Канбай-мирза, а вместе с ними еще 13 мирз. В октябре в Москву от них приехал служилый татарин Тоузар, который рассказал, что исмаиловы дети до Крыма не дошли, а повернули назад с Молочных Вод, поскольку от них в Крым убежал взятый ранее «язык», и, опасаясь, что их намерения стали известны хану, ногаи повернули назад. Более подробный рассказ об этом незадавшемся набеге содержали доставленные в русскую столицу в середине октября грамоты Исмаила и Урус-мирзы. Исмаил писал Ивану, что де он послал в набег 9 мирз, «и многие полки свои дав, отпустил есми в головах Урус-мирзу, а после ещо полк отпустил есми». К этому Урус-мирза добавлял, что де с ним выступили 2 тыс. всадников, а когда они вышли на Дон, то из отряда Д. Чулкова со товарищи к нему присоединилось 230 бойцов. С этими силами Урус вышел на Молочные воды и разбил здесь свой лагерь, из которого послал разведку к Перекопу за «языками». Пока мирза дожидался вестей от посланных вперед сторожей, к нему доставили 4-х пленников, пойманных в степи «ззади». Увы, один из них сумел бежать. «И как тот беглец там прибежал, – винился Урус, – и там рать собралася. Царь и царевич пришли к Перекопу. И нас мало было, полку было нашему быть побиту (не иначе, как Урус-мирза вспомнил про «Ногай кыргыны» – Thor). Потому есмя не смели идти и воротилися».
Одним словом, гора родила мышь. Несмотря на все обещания, на все уступки и выполнение Иваном всех требования Исмаила, реального участия в наступлении на Крым ногаев русский царь так и не дождался. Что такое 2 тыс. всадников, отправленных на Крым? Что реально они могли сделать? Пограбить крымские улусы в отсутствие хана, как это сделали астраханцы в 1521 г. они, конечно, смогли бы, но справиться со всем крымским войском? Конечно, и Исмаил, и Урус клятвенно обещали, что вот как только их люди отдохнут, наберутся сил, как только Москва пришлет в Орду денег, «запасу» да подарков бию, мирзам да их людям, – непременно быть новому походу. Одно только «но» мешало им сделать это – Гази-мирза, по словам Исмаила, «пристал» к Девлет-Гирею, и они «хотят зговоритись на устье Донца… И как похотим всеми людми ити на Крым войною, и он домы наши воюет. И похотим половиною людми ити и он на пути нашу рать воюет». Одним словом, всему помехой был зловредный Гази б. Урак, а потому Исмаил просил Ивана «ныне бы с тово места с промежка, как тово Казыя мирзу сослати которым обычаем и ты б то учинил»...
Опять же, сызмальства безмерно обожаю творчество покойного Ангуса нашего МакБрайда, почему вот еще одна его картинка:
To be continued...
Такая перемена выглядит весьма примечательной. Испробовав за прошедшие годы всевозможные методы заставить хана замириться с Москвой, русский государь и его советники, чье внимание все более и более сосредотачивалось на западном и северо-западном направлениях, решили продолжить стратегию истощения экономического, а, значит, и военного потенциала Крыма непрерывными набегами и угоном скота (что ослабляло Крым и одновременно позволяло восстановить хозяйство Орды).
Но успех такого плана во много определялся действиями Исмаила, и в этом было слабое место этой задумки. Насколько успешно был реализован этот план, задуманный Иваном Грозным и его советниками? Прямого ответа на этот вопрос сохранившиеся русские материалы и документы не дают, но некоторые косвенные свидетельства позволяют утверждать, что план этот не сработал – во всяком случае, в той мере, на которую рассчитывал Иван. Прежде всего, отметим, что и в летописях, и в разрядных записях за 1560 г. отмечается необычно возросшая, в сравнение с предыдущими годами, активность крымцев в Поле. И эта активность заставляет задать вопрос – а что случилось, почему неприятель, до того смирно сидевший за укреплениями перекопского Ферах-Керманом, аки «мышь в гнезде», вдруг зашевелился? В принципе, не вызывает сомнения, что это было связано с упреками Сигизмунда II в адрес Девлет-Гирея – мол, я регулярно выполняю свои обязательства, высылаю тебе богатые поминки, а ты ничего не делаешь, позволяешь «московскому» делать то, что он хочет. Правда, и в предыдущие годы Сигизмунд неоднократно намекал на желательность более активных действий хана на северном направлении, а тот предпочитал отсиживаться за Перекопом. И не связано ли в таком случае изменение в поведении «крымского» с тем, что на этот раз Ивану не удалось, как раньше, оказывать мощное давление на Крым?
Прямого ответа на этот вопрос нет, но, на наш взгляд, молчание летописей и разрядные книги о действиях как русских, так и ногаев в причерноморских степях, низовьях Дона и Днепра летом и осенью 1560 г. свидетельствует в пользу такой версии. Так что же случилось? Почему не сработал план Ивана Грозного, составленный в преддверии кампании 1560 г.? Частично ответ на поставленный вопрос дает переписка Ивана со «Смаилем князем» и с П. Совиным и его товарищами.
Итак, о чем же говорят эти документы? 28 мая 1560 г. из «Нагаев» прибыло посольство от Исмаила, доставившее царю грамоты от бия и его ближних людей. В них Исмаил и его мирзы на словах отнюдь не отказывались от набегов на Крым, однако обставляли свои новые набеги целым рядом условий. Так, Исмаил писал, что де «крымские ныне таковы, что им на поле не выхаживать. И ныне как Крым воевать?». И далее он продолжал, что серьезной помехой его участию в планируемом походе является мирза Гази б. Урак, будущая «камена стена» Крымского юрта, «казаковавший» в это время «на поле меж Черкас и Азова». Зловредный мирза, по словам Исмаила, «которые улусы к нам идут, а он их воюет. А которые гости шли из Азова в Астарахань, и он их повоевал же. И тем кунам, которым было в твоей казне бытии, много убытку учинил».
Серьезной помехой своему участию в плане Ивана Исмаил считал и кумыкского шамхала. К нему бежал один из враждебно настроенных по отношению к бию Юсуфовичей, почему глава ногаев и опасался, что пока он будет воевать с крымцами, его собственные улусы подвергнутся нападению со стороны Гази и шамхала: «И тем дву отцов детем уж то воевати и вас и нас».
Наконец, Исмаил обвинил сидевшего в Астрахани царского наместника Ивана Выродкова в том, что тот притеснял его людей, «хто ко мне едет и от меня едет, тех воюет, коней и аргамаков и доспехов не оставливает». Более того, Выродков, по словам бия, «перевозов на Волге гораздо не бережет, з другой стороны приходят воинством да войну чинят», да вдобавок к тому «астраханские люди» «воюют» улусных людей «Смаиля князя». А еще, писал он, в Астрахани сидят под покровительством наместника враги исмаиловы, что строят ему козни. Более того, чрезвычайно недовольный действиями астраханского воеводы, из-за чего его авторитет среди ногаев падал еще ниже, Исмаил даже подумывал о том, чтобы установить контакты с Девлет-Гиреем.
Одним словом, Исмаил нашел массу причин, по которым он не мог покинуть своих кочевий и отправиться в предлагаемый ему Иваном поход на «крымского». Царь, чрезвычайно заинтересованный в активном участии ногаев в экспедиции, пошел навстречу многим требованиям бия. 2 июня к Исмаилу отправился служилый татарин Ногай Сююндюков с царской грамотой. В ней Иван писал, что послание Исмаила было внимательно прочитано, и теперь Исмаилу предлагается сделать следующее. Во-первых, «Крым тебе (Исмаилу – Thor) пригоже неотступно воевати, детей своих и племянников беспрестани посылати, чтобы недруг всегды истомен был, а ты бы безвестен не был». Ну а если Исмаил беспокоится за свой улус, за своих домочадцев, на которых может напасть Гази-мирза, так пускай он отошлет их под защиту астраханского воеводы или «в ыном месте, где пригоже, где бы их возможно от недругов уберечи». И как только бий «устроит» свой улус в безопасном месте, то, предлагал ему царь, «в осень бы тебе ити того для, зань же крымским людем всем в Перекопи с лошадми и з животиною осеневати нелзе», поскольку, как всем известно, «в Перекопи в два времена, середи лета и в осень, людем крымским всем с лошадьми и з животиною прокормитися нелзе. Выходят за Перекоп и за Днепр, переходят к черному лесу и тут стоят прокармливаютца».
Последний пассаж из послания Ивана Исмаилу весьма и весьма примечателен – он наглядно демонстрирует ту цель, которую ставил русский царь, предпринимая в этом году набеги на «крымского», а именно отгон лошадей и прочего скота. Тем самым крымская конница лишалась своего главного козыря – подвижности, а экономика ханства лишалась возможности выйти из затяжного кризиса и преодолеть последствия голода и мора. Конечно, обессиленное ханство переставало на достаточно долгий срок быть значимым игроком в политических раскладах Восточной Европы и у Ивана оказывались развязанными руки для продолжения наступления на Ливонию и адекватного ответа на вмешательство в ливонскую кампанию литовцев.
Но вернемся к посланию царя Исмаилу. Изложив свой план, Иван подчеркнул, что давление на Крым необходимо продолжить любой ценой, и если сам Исмаил опасается идти в поход, то пускай он отрядит в набег «от себя детей своих всех и племянников со всеми воинскими людми Крыма воевати одноконечно сее ж осени». И далее Иван снова подчеркивал, что еще весной он отправил своих людей «в Черкасы», на Дон и на Днепр, велев им «Крым воевати». При этом царь подчеркнул, что Матвей Ржевский, отправленный на Днепр, получил четкое указание ждать Исмаила, если потребуется, даже и до самой зимы, что потом предпринять совместные действия против хана. Точно также и отправленные на Дон Д. Чулков, Ю. Булгаков и И. Извольский с Тягриберди-мирзой должны были не только «воевать» «крымского», но и для Исмаила и его людей «перевозы держати», вместе с ними «ходити» на неприятеля и по первому требованию Исмаила дать ему «на крымскую войну стрелцы» «сколко надобе».
Кроме того, Иван пообещал бию, что отправит своих людей воевать шамхала, что послал сына боярского И. Заболоцкого выяснить, что действительно ли астраханский воевода настолько отбился от рук и своевольничает, обижает царского союзника, что отправляет Исмаилу запрошенные им «суды и запас и ратной наряд и кречат и ястреб … и запасу муки и меду… шелом да наручи, да шубу зимовную, да бумаги, да набад, да трубу, да сурну (кстати, любопытный набор, однако - сильно напоминает то, что присылал султан крымскому хану как своему подручнику - Thor)...». Наконец, царь сообщал Исмаилу, что он отписал Выродкову, чтобы тот по первому требованию бия выдал необходимые для похода на крымцев пищали, не говоря уже о том, что ногайским торговцам было разрешено торговать на русских рынках в течение трех лет беспошлинно.
Как можно видеть из этого послания, Иван, чрезвычайно заинтересованный в том, чтобы ногаи приняли активное участие в набегах на крымцев, пошел на удовлетворение практически всех запросов бия. И слова царя не расходились с делом. Летопись сообщает, что «того же лета посылал царь и великий князь из Астарахани крым шавкалсково князя воевати». Рать, отправленную из города «в судех» и состоявшую из стрельцов, казаков и «астороханских людей», возглавил воевода И. Черемисинов. Подступив к городу Тарки, русские полдня бились здесь с шамхалом и его воинами, после чего щамхал бежал, а русские взяли Тарки, сожгли его и благополучно отступили, «поимав» множество «полону русского и шавкалского». Выродков же был смещен, арестован, закован в цепи, а потом и вовсе доставлен в Москву.
Каким же был ответ Исмаила? 9 сентября в Москву прибыла грамота, отправленная из Орды П. Совиным. Среди прочих новостей он сообщал, что 13 августа через Волгу переправились посланные в набег против «крымского» дети Исмаила Урус-мирза и Канбай-мирза, а вместе с ними еще 13 мирз. В октябре в Москву от них приехал служилый татарин Тоузар, который рассказал, что исмаиловы дети до Крыма не дошли, а повернули назад с Молочных Вод, поскольку от них в Крым убежал взятый ранее «язык», и, опасаясь, что их намерения стали известны хану, ногаи повернули назад. Более подробный рассказ об этом незадавшемся набеге содержали доставленные в русскую столицу в середине октября грамоты Исмаила и Урус-мирзы. Исмаил писал Ивану, что де он послал в набег 9 мирз, «и многие полки свои дав, отпустил есми в головах Урус-мирзу, а после ещо полк отпустил есми». К этому Урус-мирза добавлял, что де с ним выступили 2 тыс. всадников, а когда они вышли на Дон, то из отряда Д. Чулкова со товарищи к нему присоединилось 230 бойцов. С этими силами Урус вышел на Молочные воды и разбил здесь свой лагерь, из которого послал разведку к Перекопу за «языками». Пока мирза дожидался вестей от посланных вперед сторожей, к нему доставили 4-х пленников, пойманных в степи «ззади». Увы, один из них сумел бежать. «И как тот беглец там прибежал, – винился Урус, – и там рать собралася. Царь и царевич пришли к Перекопу. И нас мало было, полку было нашему быть побиту (не иначе, как Урус-мирза вспомнил про «Ногай кыргыны» – Thor). Потому есмя не смели идти и воротилися».
Одним словом, гора родила мышь. Несмотря на все обещания, на все уступки и выполнение Иваном всех требования Исмаила, реального участия в наступлении на Крым ногаев русский царь так и не дождался. Что такое 2 тыс. всадников, отправленных на Крым? Что реально они могли сделать? Пограбить крымские улусы в отсутствие хана, как это сделали астраханцы в 1521 г. они, конечно, смогли бы, но справиться со всем крымским войском? Конечно, и Исмаил, и Урус клятвенно обещали, что вот как только их люди отдохнут, наберутся сил, как только Москва пришлет в Орду денег, «запасу» да подарков бию, мирзам да их людям, – непременно быть новому походу. Одно только «но» мешало им сделать это – Гази-мирза, по словам Исмаила, «пристал» к Девлет-Гирею, и они «хотят зговоритись на устье Донца… И как похотим всеми людми ити на Крым войною, и он домы наши воюет. И похотим половиною людми ити и он на пути нашу рать воюет». Одним словом, всему помехой был зловредный Гази б. Урак, а потому Исмаил просил Ивана «ныне бы с тово места с промежка, как тово Казыя мирзу сослати которым обычаем и ты б то учинил»...
Опять же, сызмальства безмерно обожаю творчество покойного Ангуса нашего МакБрайда, почему вот еще одна его картинка:
To be continued...