Homo sum, humani nihil a me alienum puto, или еще одна история про предиких московитов
В 1620 г. в университете Уппсалы некий А. Притц защищал диссертацию на тему "Являются ли московиты христианами", вызвавшую неподдельный интерес не только в научном мире - на защите присутствовал сам король, не так давно безуспешно пытавшийся взять Псков (да-да, тот самый "Северный лев"). Диссертант в своем выступлении пришел к выводу - да, таки московиты христиане.
К чему я вспомнил про эту историю, почерпнутую из исследования норвежца И. Нойманна "Использование "Другого"? Да все опять же в связи с той самой бурной дискуссии вокруг "Битвы за трактир". Тогда проскользнуло мнение, что де те, кто выступает с критикой Реннера и его байки, исходят из принципа "...московиты всегда были наилучшего качества и всегда действовали наилучшим образом...". Отсюда возникает вопрос - московиты терминаторы или же таки люди из плоти и крови, ergo, им тоже свойственно ошибаться? Нет, со всей ответственностью заявляю - люди, и, следовательно, см. выше заголовок этой статьи. И чтобы не быть голословным, эпизод из знаменитого государева похода по принуждению ливонцев к миру в 1577 г. Итак, слово разрядному дьяку...
Для начала вспомним, как все начиналось: "Тово же году (7085/1577 - Thor), месяца апреля, государь царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Русии с сыном своим с царевичем Иваном Ивановичем и со всеми бояры приговорил, прося у бога милости, итти очищать свою вотчину Вифлянскую землю". Войско по московским меркам собралось немалое, около 30 тыс. (как-нибудь соберусь с силами и приведу подробную раскладку по разрядным книгам по этому походе сколько и кого в нем было с московской стороны), с немалым же нарядом. Пход шел весьма успешно, и отчина государева, Вифлянская земля, город за городом переходила под власть Ивана. И вот под занавес успешной кампании, когда почти все "дальноконные города" "вифлянские" уже были подчинены, произошел очень забавный казус, о котором и речь.
Итак, "сентября в 7 день государь царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии с сыном своим царевичем со князь Иваном Ивановичем и со всеми бояры приговорили послати дворян своих сотнями в немецкие городы: в Смилтин да в Трекат з грамотами". Грамоты сии, надо полагать, были примерно такого содержания: "Милосердия ради милости бога нашего, в них же посети нас восток свыше, во еже направити ноги наша на путь мирен, сего убо в троицы славимаго бога нашего милостию держахом скифетр Росийскаго царьствия мы, великий государь царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Русии, владимирский, московский, ноугороцкий, царь казанский, царь астроаханский, и государь псковский, и великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятцкий и болгарский и иных государств, великий князь Новагорода Низовские, черниговский, резанский, полоцкий, ростовский, ярославский, белозерский, удорский, обдорский, кандиский, и всея Сибирския земли, и Северские страны повелитель, и государь отчинные земли Вифлянские и иных. В нашу отчину в город во Влех старосте Павлу Бобринскому. Здеся мы пришли з божиею волею своея вотчины дозрить и очистить, и вы б из нашей отчины изо Влеха вышли вон, а город бы есте нам отворили, а мы вас пожалуем, отводим от того всего и казни вам никоторые не будет и повольно вас отпустить в свою землю. А государь ваш Степан король хочот к нам прислать послов своих о миру, и мы с ним миру хотим, как будет пригоже. И вы б у нас з государем своим Степаном миру не рушили, а из нашие б есте вотчины изо Влеха вышли вон, а мы вас к государю вашему к Степану королю отпустим без всякие зацепки...".
Король Степан
Одним словом, Иван предлагал сдаваться, обещая выпустить гарнизоны городов со всеми "животами" домой беспрепятственно. Однако жалует царь, да не жалует псарь. Как же развивались события дальше? Посмотрим, что пишет дьяк. "В Смилтин послал князь Михаила Васильевича Ноздроватово, а с ним 100 человек детей боярских да стрельцов. И князь Михайло, в Смилтин пришед, государеву грамоту немцом отдал; и немцы государевы грамоты не послушали, а князя Михаила Ноздроватово в город не пустили. И князь Михайло Ноздроватой к государю о том писал, и государь к нему прислал на прибавку с сотнею для вылоски Ондрея Ефимьевича Салтыкова. И Ондрей Салтыков, пришод ко князю Михайлу Ноздроватому, да у города никоторова же промыслу не учинили и к государю о том вести не учинили, что им литва из города говорит".
Пока вроде бы ничего, ну не вышли "немцы" и "литва" из города, им же и хуже будет! Однако Иван, не получая от воевод донесений, заподозрил неладное - не вышло бы чего худого и государьской чести поруха от этого молчания воеводского. "И государь послал их проведывать сына боярского Проню Балакирева".
Дальше - еще интереснее. "Проня Балакирев (точно пращур шута Петра Великого - Thor) приехал к ним ночью, а сторожи у них (у воевод под Смилтеном - Thor) в ту пopу не было, а ему приехалось шумко". Судя по всему, ехал Балакирев с великим шумом и громом, и от того шума и грома "князя Михаила Ноздроватово и Ондрея Салтыкова полчаня стрельцы от шуму исторопяся побежали ни от кого и после тово остановилися".
Одним словом, вышел полный конфуз - воеводы тихо-мирно почивали в своем лагере да в окрестных мызах (не иначе, как упившись туземным пивом и шнапсом), караулов не выставили, и спросонок, не разобравшись, кто и чего, ударились в бега (и как-бы не в одних подштанниках). Бегущий генерал во время войны, как известно, вызывает панику, вот и "терминаторы" московские из воеводского лагеря, завидев бегущих что есть мочи охлюпкой воевод (в подштанниках?) , тоже не преминули пуститься в бега. Царский же ревизор "Проня Балакирев приехав к государю и все то подлинно сказал государю, что оне стоят небережно, а делают не по государеву наказу". Как тут не расстроиться государю батюшке - ведь и в само деле, поруха государьской чести вышла - воеводы и "терминаторы" побежали в ночи от Балакирева - ну а как если бы это был не его царский посланец, а супостат? Одним словом, "государь о том почал кручинитца да послал из закушенья Деменшу Черемисинова да велел про то сыскать, как у них делалось".
Московский "терминатор" (каким его представляли немецкие граверы того времени).
Деменша (из бывших опричников, этакий комиссар в кожане и с маузером), "приехав да то сыскал, что они делоли негораздо, не по государеву наказу. А литва из города хотели ехать з женами и з детьми и з животы; и они их из города не пустили, а пущали их из города душею да телом; и государю били челом о своих животех, и литва тово для из города не поехали".
Оказывается, причина порухи была до банальности проста - воеводы под шумок решили ограбить гарнизон, забрав у них против царева обещания "животы". Надо же, какой-то неправильный тиран Иван - нет, чтобы "литву" на кол посадить, баб стрельцам на потеху отдать, а детишков татарам. А он почему-то пообещал отпустить домой со всем обозом и намеревался слово свое царское сдержать, "если бы не генералы" (с).
Но вернемся назад, к нашей истории. Наш "комиссар", прибыв на место и разузнав причины беспорядка и паники, немедленно "к литве послал, чтоб оне из города выехали со всеми животы; и литве тотчас город очистили, и из города тот же час выехали", после чего "князь Михайла Ноздроватово в городе посадил, а сам наутрее к государю поехал со всею литвою. И государь литовских людей велел отпустить в Литву, а животы их велел государь взять на себя, а смилтян немец велел розорить (ага, таки тиранское естество Ивана взяло верх - отыгрался на немцах, а то ведь обидно - его послали злодейство учинить, а он чижика сиел!)...".
Итак, крепость, над которой 18 лет назад поработали ломами казаки-терминаторы", перешла в государевы руки, после чего Иван приступил к "разбору полетов". По итогам разбора "князь Михайла Ноздроватаво за не службу велел государь на конюшне плетьми бить". И поделом - нечего путать государственную шерсть со своей собственной! Досталось и Салтыкову, правда, с ним обошлись милостиво: "Ондрея Салтыкова государь бить не велел за то Ондрей Салтыков, отимался тем, что будто князь Михаило Ноздроватой ему государева наказу не показал", но и награды Салтыков не получил, ибо "Ондрею Салтыкову за тое неслужбу государь не велел дать шубы" (как-то не по тирански поступил нет, чтобы умучить Салтыкова, а он всего то шубу наградную не дал). Вот и сказке конец...
Карта того самого похода Ивана.
К чему я вспомнил про эту историю, почерпнутую из исследования норвежца И. Нойманна "Использование "Другого"? Да все опять же в связи с той самой бурной дискуссии вокруг "Битвы за трактир". Тогда проскользнуло мнение, что де те, кто выступает с критикой Реннера и его байки, исходят из принципа "...московиты всегда были наилучшего качества и всегда действовали наилучшим образом...". Отсюда возникает вопрос - московиты терминаторы или же таки люди из плоти и крови, ergo, им тоже свойственно ошибаться? Нет, со всей ответственностью заявляю - люди, и, следовательно, см. выше заголовок этой статьи. И чтобы не быть голословным, эпизод из знаменитого государева похода по принуждению ливонцев к миру в 1577 г. Итак, слово разрядному дьяку...
Для начала вспомним, как все начиналось: "Тово же году (7085/1577 - Thor), месяца апреля, государь царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Русии с сыном своим с царевичем Иваном Ивановичем и со всеми бояры приговорил, прося у бога милости, итти очищать свою вотчину Вифлянскую землю". Войско по московским меркам собралось немалое, около 30 тыс. (как-нибудь соберусь с силами и приведу подробную раскладку по разрядным книгам по этому походе сколько и кого в нем было с московской стороны), с немалым же нарядом. Пход шел весьма успешно, и отчина государева, Вифлянская земля, город за городом переходила под власть Ивана. И вот под занавес успешной кампании, когда почти все "дальноконные города" "вифлянские" уже были подчинены, произошел очень забавный казус, о котором и речь.
Итак, "сентября в 7 день государь царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии с сыном своим царевичем со князь Иваном Ивановичем и со всеми бояры приговорили послати дворян своих сотнями в немецкие городы: в Смилтин да в Трекат з грамотами". Грамоты сии, надо полагать, были примерно такого содержания: "Милосердия ради милости бога нашего, в них же посети нас восток свыше, во еже направити ноги наша на путь мирен, сего убо в троицы славимаго бога нашего милостию держахом скифетр Росийскаго царьствия мы, великий государь царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Русии, владимирский, московский, ноугороцкий, царь казанский, царь астроаханский, и государь псковский, и великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятцкий и болгарский и иных государств, великий князь Новагорода Низовские, черниговский, резанский, полоцкий, ростовский, ярославский, белозерский, удорский, обдорский, кандиский, и всея Сибирския земли, и Северские страны повелитель, и государь отчинные земли Вифлянские и иных. В нашу отчину в город во Влех старосте Павлу Бобринскому. Здеся мы пришли з божиею волею своея вотчины дозрить и очистить, и вы б из нашей отчины изо Влеха вышли вон, а город бы есте нам отворили, а мы вас пожалуем, отводим от того всего и казни вам никоторые не будет и повольно вас отпустить в свою землю. А государь ваш Степан король хочот к нам прислать послов своих о миру, и мы с ним миру хотим, как будет пригоже. И вы б у нас з государем своим Степаном миру не рушили, а из нашие б есте вотчины изо Влеха вышли вон, а мы вас к государю вашему к Степану королю отпустим без всякие зацепки...".
Король Степан
Одним словом, Иван предлагал сдаваться, обещая выпустить гарнизоны городов со всеми "животами" домой беспрепятственно. Однако жалует царь, да не жалует псарь. Как же развивались события дальше? Посмотрим, что пишет дьяк. "В Смилтин послал князь Михаила Васильевича Ноздроватово, а с ним 100 человек детей боярских да стрельцов. И князь Михайло, в Смилтин пришед, государеву грамоту немцом отдал; и немцы государевы грамоты не послушали, а князя Михаила Ноздроватово в город не пустили. И князь Михайло Ноздроватой к государю о том писал, и государь к нему прислал на прибавку с сотнею для вылоски Ондрея Ефимьевича Салтыкова. И Ондрей Салтыков, пришод ко князю Михайлу Ноздроватому, да у города никоторова же промыслу не учинили и к государю о том вести не учинили, что им литва из города говорит".
Пока вроде бы ничего, ну не вышли "немцы" и "литва" из города, им же и хуже будет! Однако Иван, не получая от воевод донесений, заподозрил неладное - не вышло бы чего худого и государьской чести поруха от этого молчания воеводского. "И государь послал их проведывать сына боярского Проню Балакирева".
Дальше - еще интереснее. "Проня Балакирев (точно пращур шута Петра Великого - Thor) приехал к ним ночью, а сторожи у них (у воевод под Смилтеном - Thor) в ту пopу не было, а ему приехалось шумко". Судя по всему, ехал Балакирев с великим шумом и громом, и от того шума и грома "князя Михаила Ноздроватово и Ондрея Салтыкова полчаня стрельцы от шуму исторопяся побежали ни от кого и после тово остановилися".
Одним словом, вышел полный конфуз - воеводы тихо-мирно почивали в своем лагере да в окрестных мызах (не иначе, как упившись туземным пивом и шнапсом), караулов не выставили, и спросонок, не разобравшись, кто и чего, ударились в бега (и как-бы не в одних подштанниках). Бегущий генерал во время войны, как известно, вызывает панику, вот и "терминаторы" московские из воеводского лагеря, завидев бегущих что есть мочи охлюпкой воевод (в подштанниках?) , тоже не преминули пуститься в бега. Царский же ревизор "Проня Балакирев приехав к государю и все то подлинно сказал государю, что оне стоят небережно, а делают не по государеву наказу". Как тут не расстроиться государю батюшке - ведь и в само деле, поруха государьской чести вышла - воеводы и "терминаторы" побежали в ночи от Балакирева - ну а как если бы это был не его царский посланец, а супостат? Одним словом, "государь о том почал кручинитца да послал из закушенья Деменшу Черемисинова да велел про то сыскать, как у них делалось".
Московский "терминатор" (каким его представляли немецкие граверы того времени).
Деменша (из бывших опричников, этакий комиссар в кожане и с маузером), "приехав да то сыскал, что они делоли негораздо, не по государеву наказу. А литва из города хотели ехать з женами и з детьми и з животы; и они их из города не пустили, а пущали их из города душею да телом; и государю били челом о своих животех, и литва тово для из города не поехали".
Оказывается, причина порухи была до банальности проста - воеводы под шумок решили ограбить гарнизон, забрав у них против царева обещания "животы". Надо же, какой-то неправильный тиран Иван - нет, чтобы "литву" на кол посадить, баб стрельцам на потеху отдать, а детишков татарам. А он почему-то пообещал отпустить домой со всем обозом и намеревался слово свое царское сдержать, "если бы не генералы" (с).
Но вернемся назад, к нашей истории. Наш "комиссар", прибыв на место и разузнав причины беспорядка и паники, немедленно "к литве послал, чтоб оне из города выехали со всеми животы; и литве тотчас город очистили, и из города тот же час выехали", после чего "князь Михайла Ноздроватово в городе посадил, а сам наутрее к государю поехал со всею литвою. И государь литовских людей велел отпустить в Литву, а животы их велел государь взять на себя, а смилтян немец велел розорить (ага, таки тиранское естество Ивана взяло верх - отыгрался на немцах, а то ведь обидно - его послали злодейство учинить, а он чижика сиел!)...".
Итак, крепость, над которой 18 лет назад поработали ломами казаки-терминаторы", перешла в государевы руки, после чего Иван приступил к "разбору полетов". По итогам разбора "князь Михайла Ноздроватаво за не службу велел государь на конюшне плетьми бить". И поделом - нечего путать государственную шерсть со своей собственной! Досталось и Салтыкову, правда, с ним обошлись милостиво: "Ондрея Салтыкова государь бить не велел за то Ондрей Салтыков, отимался тем, что будто князь Михаило Ноздроватой ему государева наказу не показал", но и награды Салтыков не получил, ибо "Ондрею Салтыкову за тое неслужбу государь не велел дать шубы" (как-то не по тирански поступил нет, чтобы умучить Салтыкова, а он всего то шубу наградную не дал). Вот и сказке конец...
Карта того самого похода Ивана.