По следам наших выступлений...
Меня терзают смутные сомнения – скажете, это очередная ересь, и, возможно, Вы будете правы, но не поделиться ими я не могу (как тот попугай – я и тут молчать не стану). И родилась эта ересь несколько дней назад, когда я ездил в Прохоровку и выступал на тамошней конференции, посвященной 70-летию Курской битвы и Прохоровского сражения в частности. И вот, готовя свое выступление и слушая выступающих, и зародились у меня эти самые сомнения (возможно, это такой своеобразный ответ на официоз, к которому у меня, честно скажу, оскомина еще со времен старших классов школы)…
Начнем с вопроса – собственно говоря, а какова была цель «Цитадели»? Честно скажу, я не верю трескучим фразам из приказов для личного состава типа «Факел для всего мира», «Лучшие солдаты и лучшее оружие» и т.п., и т.д. Меня интересует конкретика – кто, зачем и куда пошел и что из этого в конечном итоге получилось. И, задавшись этим вопросом (в смысле – цель «Цитадели»), перечитал еще раз доступные немецкие документы и мемуары генералов вермахта (которые, как известно, выиграли войну на страницах своих книг, ну почти выиграли – если бы не Гитлер, генералы Мороз и Грязь и, само собой, неизвестный монголо-китайский солдат). И, проделав эту операцию, пришел я к выводу (не спорю, он может быть и преждевременным – но, подчеркну, из того, что есть под рукой, напрашивается именно такой вывод), что цели этой наступательной операции вовсе не были такими уж наполеоновскими, как утверждала много лет советская официальная историография. Во всяком случае, нового похода на Москву немцы совершенно точно не планировали – максимум на что они рассчитывали, так это на сокращение линии фронта (с последующим высвобождением некоторого числа дивизий для формирования некоего стратегического резерва на всякий пожарный случай – а то где его взять, если 1 итальянская, 1 венгерская и 2 румынских армии, которые в роли пушечного мяса могли бы сменить немецкие дивизии, остались лежать в занесенных снегом южнорусских степях) и спасение (временно, конечно) Донбасса и Украины. И, решая две этих проблемы, германское командование было намерено решить и третью, самую важную – навязать русским (своему самому страшному и безжалостному неприятелю) битву на изнурение, устроить Красной Армии такое кровопускание, в результате которого советское командование было бы вынуждено отказаться от планов стратегического наступления с решительными целями на летнюю кампанию 1943 г.
И, определившись для себя с целями германского наступления (для меня операция «Цитадель», по существу, стала повторением плана Э. фон Фалькенгайна относительно наступления под Верденом в феврале 1916 г.), я поставил для себя вопрос – а так ли уж безоговорочна победа Красной Армии над вермахтом в Курской битве? И на данный момент мои смутные сомнения выглядят следующим образом – нет, не так уж и безоговорочна (особенно применительно к южному фасу Курской дуги). Безусловно, Красная Армия победила в Курской битве, но, если использовать боксерскую терминологию, только по очкам, причем, на разных фазах битвы, порой немцы умудрялись иметь вполне определенный и заметный перевес (опять же, в особенности на южном фасе – Манштейн явно переиграл Ватутина, и если бы за спиной у последнего не было «подушки» в лице Степного фронта, то еще не ясно, чем бы все здесь закончилось. У Манштейна, кстати, такой «подушки» не было). И тут еще один важный, на мой взгляд, момент – если германское командование ставило перед собой цель нанести максимально возможные потери Красной Армии, то, надо сказать, в этом оно в немалой степени преуспело. Известный фальсификатор истории бывый американский полковник Д. Глантц приводит цифры, согласно которым ГрА «Юг» в ходе 1-й фазы Курской битвы потеряла убитыми, ранеными и без вести пропавшими 21 тыс. солдат и офицеров (правда, не совсем понятно, сюда записаны побитые эсэсовцы или же нет? Да, и еще - по другим данным, за 20 дней июля 4-я танковая армия и группа Кемпфа потеряли 33,5 тыс. солдат и офицеров, а за оставшиеся 10 дней - еще почти 13 тыс.), а 9-я А ГрА «Центр» - почти столько же (в сумме – почти 50 тыс.). Потери же Центрального фронта составили почти 34 тыс., тогда как Воронежский и Степной фронты потеряли (по официальным советским данным) 144 тыс. солдат и офицеров убитыми, ранеными и пленными. Оно, конечно, "нам нужна одна победа, мы за ценой не постоим», но все же – при таком соотношении потерь выходит, что битву на «изнурение» своему противнику немцам все-таки удалось навязать и отсрочить ожидавшееся наступление неприятеля на белгородско-харьковском направлении на 2 недели, а также отразить первую попытку наступления советских войск на Миус-фронте.
P.S. Один из выступавших, разоблачая потуги западной историографии приуменьшить проявленные в ходе Курской битвы героизм и воинское мастерство личного состава Красной Армии, продемонстрировал присутствующим немецкую карту от 17 июля 1943 г. с нанесенной обстановкой. При этом, в частности подчеркнул, что в ходе начавшегося отхода немецких войск на исходные позиции на южном фасе Курской дуги 4 сильнейших дивизии (три дивизии II танкового корпуса СС и «Великая Германия») были сняты с линии фронта и отведены в тыл с последующей переброской на другие участки фронта. Отсюда вопрос – снимая эти дивизии, немецкое командование исходило из того, что цель ослабить войска Воронежского и Степного фронтов достигнута и оставшихся в распоряжении Гота и Кемпфа войск вполне достаточно?
P.P.S. И снова игра в цифирьки от Глантца – по его данным, «Великая Германия» накануне наступления имела в строю 146 танков и штурмовых орудий, а вместе с двумя батальонами «пантер» - на 204 больше. 13 июля, незадолго до того, как она была отведена в тыл и потом отправилась под Орел, в ней было 116 боевых машин, в т.ч. 43 «пантеры». Аналогично II танковый корпус СС имел соответственно 451 и 292 танка и штурмовых орудия. Сводные данные по 4-й танковой армии – 1004 и 478. Потери Воронежского и Степного фронтов составили 1614 танков и САУ (согласно донесению начштаба Воронежского фронта – и того больше, только безвозвратно утрачено было 1628 бронеединиц).
P.P.Р.S. Интересно соотношение потерь немецких 9-й А и 4-й ТА и, соответственно, Центрального фронта в сравнении с Воронежским и Степным. Похоже, это связано с тем, что Модель таранил оборону противостоящих ему войск Рокоссовского пехотой при поддержке танков, а Гот - танками при поддержке пехоты.
Начнем с вопроса – собственно говоря, а какова была цель «Цитадели»? Честно скажу, я не верю трескучим фразам из приказов для личного состава типа «Факел для всего мира», «Лучшие солдаты и лучшее оружие» и т.п., и т.д. Меня интересует конкретика – кто, зачем и куда пошел и что из этого в конечном итоге получилось. И, задавшись этим вопросом (в смысле – цель «Цитадели»), перечитал еще раз доступные немецкие документы и мемуары генералов вермахта (которые, как известно, выиграли войну на страницах своих книг, ну почти выиграли – если бы не Гитлер, генералы Мороз и Грязь и, само собой, неизвестный монголо-китайский солдат). И, проделав эту операцию, пришел я к выводу (не спорю, он может быть и преждевременным – но, подчеркну, из того, что есть под рукой, напрашивается именно такой вывод), что цели этой наступательной операции вовсе не были такими уж наполеоновскими, как утверждала много лет советская официальная историография. Во всяком случае, нового похода на Москву немцы совершенно точно не планировали – максимум на что они рассчитывали, так это на сокращение линии фронта (с последующим высвобождением некоторого числа дивизий для формирования некоего стратегического резерва на всякий пожарный случай – а то где его взять, если 1 итальянская, 1 венгерская и 2 румынских армии, которые в роли пушечного мяса могли бы сменить немецкие дивизии, остались лежать в занесенных снегом южнорусских степях) и спасение (временно, конечно) Донбасса и Украины. И, решая две этих проблемы, германское командование было намерено решить и третью, самую важную – навязать русским (своему самому страшному и безжалостному неприятелю) битву на изнурение, устроить Красной Армии такое кровопускание, в результате которого советское командование было бы вынуждено отказаться от планов стратегического наступления с решительными целями на летнюю кампанию 1943 г.
И, определившись для себя с целями германского наступления (для меня операция «Цитадель», по существу, стала повторением плана Э. фон Фалькенгайна относительно наступления под Верденом в феврале 1916 г.), я поставил для себя вопрос – а так ли уж безоговорочна победа Красной Армии над вермахтом в Курской битве? И на данный момент мои смутные сомнения выглядят следующим образом – нет, не так уж и безоговорочна (особенно применительно к южному фасу Курской дуги). Безусловно, Красная Армия победила в Курской битве, но, если использовать боксерскую терминологию, только по очкам, причем, на разных фазах битвы, порой немцы умудрялись иметь вполне определенный и заметный перевес (опять же, в особенности на южном фасе – Манштейн явно переиграл Ватутина, и если бы за спиной у последнего не было «подушки» в лице Степного фронта, то еще не ясно, чем бы все здесь закончилось. У Манштейна, кстати, такой «подушки» не было). И тут еще один важный, на мой взгляд, момент – если германское командование ставило перед собой цель нанести максимально возможные потери Красной Армии, то, надо сказать, в этом оно в немалой степени преуспело. Известный фальсификатор истории бывый американский полковник Д. Глантц приводит цифры, согласно которым ГрА «Юг» в ходе 1-й фазы Курской битвы потеряла убитыми, ранеными и без вести пропавшими 21 тыс. солдат и офицеров (правда, не совсем понятно, сюда записаны побитые эсэсовцы или же нет? Да, и еще - по другим данным, за 20 дней июля 4-я танковая армия и группа Кемпфа потеряли 33,5 тыс. солдат и офицеров, а за оставшиеся 10 дней - еще почти 13 тыс.), а 9-я А ГрА «Центр» - почти столько же (в сумме – почти 50 тыс.). Потери же Центрального фронта составили почти 34 тыс., тогда как Воронежский и Степной фронты потеряли (по официальным советским данным) 144 тыс. солдат и офицеров убитыми, ранеными и пленными. Оно, конечно, "нам нужна одна победа, мы за ценой не постоим», но все же – при таком соотношении потерь выходит, что битву на «изнурение» своему противнику немцам все-таки удалось навязать и отсрочить ожидавшееся наступление неприятеля на белгородско-харьковском направлении на 2 недели, а также отразить первую попытку наступления советских войск на Миус-фронте.
P.S. Один из выступавших, разоблачая потуги западной историографии приуменьшить проявленные в ходе Курской битвы героизм и воинское мастерство личного состава Красной Армии, продемонстрировал присутствующим немецкую карту от 17 июля 1943 г. с нанесенной обстановкой. При этом, в частности подчеркнул, что в ходе начавшегося отхода немецких войск на исходные позиции на южном фасе Курской дуги 4 сильнейших дивизии (три дивизии II танкового корпуса СС и «Великая Германия») были сняты с линии фронта и отведены в тыл с последующей переброской на другие участки фронта. Отсюда вопрос – снимая эти дивизии, немецкое командование исходило из того, что цель ослабить войска Воронежского и Степного фронтов достигнута и оставшихся в распоряжении Гота и Кемпфа войск вполне достаточно?
P.P.S. И снова игра в цифирьки от Глантца – по его данным, «Великая Германия» накануне наступления имела в строю 146 танков и штурмовых орудий, а вместе с двумя батальонами «пантер» - на 204 больше. 13 июля, незадолго до того, как она была отведена в тыл и потом отправилась под Орел, в ней было 116 боевых машин, в т.ч. 43 «пантеры». Аналогично II танковый корпус СС имел соответственно 451 и 292 танка и штурмовых орудия. Сводные данные по 4-й танковой армии – 1004 и 478. Потери Воронежского и Степного фронтов составили 1614 танков и САУ (согласно донесению начштаба Воронежского фронта – и того больше, только безвозвратно утрачено было 1628 бронеединиц).
P.P.Р.S. Интересно соотношение потерь немецких 9-й А и 4-й ТА и, соответственно, Центрального фронта в сравнении с Воронежским и Степным. Похоже, это связано с тем, что Модель таранил оборону противостоящих ему войск Рокоссовского пехотой при поддержке танков, а Гот - танками при поддержке пехоты.