cold Задавшись в конце предыдущего поста от черкасском сидении вопросом – а что, собственно, делал под Черкассами Саадет-Гирей, попробуем на него и ответить, а потом и продолжим историю про то, как Саадет-Гирей в поход собрался со всей своей конницей и ратью…
Вариантов ответа на него у меня несколько. Первый, самый простой – желание Саадет-Гирея решить раз и навсегда вопрос с непокорным племяшом. Но племяш, заслышав о том, что дядюшка, пыхая гневом, идет на него войной, поспешил, по словам Мартына Бельского, переправиться (по льду?) через Днепр и ушел на «московскую» сторону (вроде бы как Ислам-Гирей шертовал Василию и стал его «сыном»). И, раз уж племяш оказался вне зоны досягаемости, зачем тогда стоять под Черкассами, добываючи их? Другой вариант ответа – Саадет-Гирей решил совместить приятное с полезным, погонять племянничка и заодно ублаготворить своих князей, огланов и мурз, вельми зело недовольных тем, что всякие там казаки, набигая на корованы и стада татарские из Черкасс, грабували их, отгоняли скот и брали в полон людищков (сменивший Саадет-Гирея на крымском столе Сахиб-Гирей потом отписывал Сигизмунду – мол, прими меры, а то «приходят казаки черкасские и каневские, и становятся под улусы нашими на Днепре, и шкоды чинят людем…»). Не догоню, так хоть согреюсь, одним словом, и если уж не удалось прищукить Ислама, так хоть потрепать тамошних казаков и припугнуть Дашкевича (или договориться с ним?). Ну и третий вариант, самый конспирологический – если Василий III готовился к войне с Сигизмундом и сколачивал коалицию, переписываясь с волошским воеводой и Саадет-Гиреем, если хан сообщал Василию в конце 531 г., что намеревается пойти походом на Сигизмунда, если Василий весной 1532 г. собирал войска на Северщине, если к Сигизмунду потоком поступала информация о намерении Василия нанести удар на Киев, – то не был ли поход хана на Черкассы частью плана совместных действий союзников против литовского великого князя? Вопросы, вопросы, но пока на них нет ответа…
А теперь вернемся собственно к черкасскому сидению. Надо полагать, что наступление Саадет-Гирея было своевременно обнаружено Дашкевичем и его людьми (человек он был опытный, его люди под стягами взлелеяны, под трубами вскормлены, пути им ведомы, тулы отворены – «повинни черъкасцы бояре служити конъно, збройно и ездити съ старостою, або и безъ старосты съ служебниками его против людей неприятельскихъ и в погоню за ними. А хотябъ и небыло слуху о людехъ неприятельскихъ, одънакъже, для острожности отъ нихъ повинни бояре со старостою, або съ слугами его ездити на поле разъ, и два, и три на лето». А порядок сей езды таков – «на поли сторожу держъти повынни, складаючися тежъ на то вси такъ бояре, яко мещане часовъ потребныхъ, кгды на пашни выходятъ, або кгды ся выстерегаютъ людей неприятельскихъ. А меваютъ сторожу польную на местах урочистыхъ: на Тясмени у Чигирина въ осмии миляхъ отъ замку, на Голомъ Тясмени пять миль отъ замку, на Рдне (неужели тот самый Родень? Thor) 5 миль, у Сугарева кургана 6 миль, у Великого кургана 3 мили, на Мостищахъ 3 мили, на Мошнахъ 3 мили, або инъде, где бы потреба указывала»).
Получив это известие, в замке и остроге знали что делать – народ на границе жил привычный к такого рода событиям, татарская угроза никогда не сходила с повестки дня, потому, надо полагать, такой паники и беспорядка, какой был в Москве 1521 г. (со времен Василия II не видевшей врага под своими стенами) не было. Неясно, правда, оставили ли защитники Черкасс посад и ограждавший его острог (скорее всего, да), но по любому, Дашкевич со своими людьми, мещане, мужики с окрестных деревень, казаки, черкасские бояре – все они собрались в замке и сели в осаду. Любопытное замечание из описи 1552 г.: «Стоит замок тотъ Черъкаский на горе Днепровой, от Днепра болонемъ три перестрелы з лука. Гора под половиною замка от Днепра высока и прыкра досыть, приступу тамъ нетъ… А зъ инъшое стороны, отъ места, а отъ поля приступъ до замку ровно, яко по столу…». Дашкевич до того, как татары замкнули кольцо осады, надо полагать, отправил гонца за помощью.
А что, пожалуй, что и хан:
Сигизмунд, получив неприятную новость, немедленно отреагировал. В письме воеводе виленскому Гаштольду он писал, что де «иж тыми разы слухи нас дошли, што ж неприятел нашъ Саадет-Кирей, царь Перекопский, сам своею головою и з многими людми войскомъ своимъ и з делы прышол под замки наши украинные и вже обълег замокъ нашъ Черкасы и старосту Чрекаского и Каневского пана Остафя Дашковича на томъ замку нашомъ обогнал, и на голову того замку нашого добываетъ, чого ж Боже ему не поможы». Время не терпит, писал король, Дашкевич нуждается в помощи («напрутшом ретунке»), потому я, продолжал он, объявляю мобилизацию: «Яко ж росказали есмо воеводичу Троцкому, старосте Браславскому и Веницкому, князю Или Костентиновичу Острозскому (сыну покойного князя Константина Острожского, архистратига и сейи-тайсегуна, побивателя варваров, татар и московитов – Thor) и князю старосте Луцкому и Володимерскому и всим князем и паномъ земли Волынское того ж часу на одно месцо до замку князя Илина до Полоного зъехатися и, естли бы они зрозумели, иж бы як могли до замку нашого Киева безпечне пройти, мы велели имъ до того замку нашого имъ нарыхлей тягнути и, як могучы, тымъ замком ретунок чинити». Одновременно были разосланы королевские «листы» «аж бы вси князи и панове, и все рыцерство великого князъства нашого Литовского конно а збройно к той послузе нашой ехали и, на которым мейсцы кождый з них маеть бытии, мы велели в тых листех наших на то месцо зоставити». Заодно как раз представлялась прекрасная возможность проверить в деле постановление майского 1528 г. вального сейма в Вильно о порядке мобилизации (этот документ постановлял, что «ижъ хто-кольвек маетъ людей своихъ въ именьяхъ своихъ, тотъ повиненъ съ кождыхъ осмии служобъ людей ставити пахолка на добромъ кони, во зброи, зъ древомъ, съ прапоромъ, на которомъ бы былъ панцеръ, прылбица, мечъ або кордъ, сукня цветная, павеза и остроги две»).
Рисунок С. Шаменкова (подписи в ассортименте) на тему посполитого рушения:
Правда, по опыту предыдущих лет, особых надежд на то, что посполитое рушение соберется быстро и выдвинется на помощь осажденному Дашкевичу и его людям, было мало – оставалось рассчитывать, что волынское рыцерство, а, точнее, тамошние паны, сумеют вовремя собрать свои почты и прийти на «ретунок» черкасским сидельцам. До тех же пор, пока они это не сделают, Дашкевичу надо было рассчитывать на собственные силы.
Теперь попытаемся провести некие расчеты о времени обороны. Нам известно, что 21 февраля Сигизмунд, пребывавший в Кракове, еще не знал об осаде Черкасс. Также нам известно, что Саадет-Гирей снял осаду, когда к Черкассам из Киева подошла судовая рать. Днепр в среднем вскрывается под Черкассами 22 марта н.ст., под Киевом – двумя днями позднее, т.е. применительно к реалиям нач. XVI в. это будет, грубо говоря, середина марта. Еще неделю-полторы займет ледоход – следовательно, плавная рать сможет выйти из Киева на помощь Дашкевичу в лучшем случае в 20-х числах марта, а доберется до замка в последних числах месяца или же в самом начале апреля. Длительность «сидения» М. Владимирский-Буданов определяет (без ссылки на источник) в 30 дней, Мартын Бельский – в 13, и, если честно, Мартыну я доверяю больше. С другой стороны, Бельский писал, что осада длилась 13 дней, но, несмотря на артиллерийский обстрел и пожары, Саадет-Гирею не удалось вынудить Дашкевича капитулировать. Хронист сообщал также и о больших потерях, которые понесли татары, но это сомнительно – лезть на стены Черкасс они вряд ли бы стали без особой на то нужды, артиллерия «царя» вряд ли обладала достаточной мощностью, а канониры – необходимой выучкой, для того, чтобы обратить заурядные укрепления черкасского замка в прах и пепел. По мне, так рисунок осады был таким – татары попробовали изгоном взять Черкассы, но обломались, и тогда они окружили город, рассчитывая взять его измором. А пока продолжалось сидение, осажденные предпринимали вылазки, а осаждающие обстреливали замок, ну и отдельные удальцы с обеих сторон гарцевали под стенами замка, меряясь силой. Да, кстати, учитывая время года, я не думаю, что воинники Саадет-Гирея вели правильную осаду и занимались земляными работами.
Еще один рисунок С. Шаменкова (подписи также в ассортименте:
Но вернемся к срокам. Итак, нижняя дата начала осады – конец февраля- самое начало марта, верхняя – конец марта- начало апреля. И если считать активную фазу осады в две недели (Бельский), а последовавшие затем переговоры Дашкевича с Саадет-Гиреем (Бельский сообщает о двух попытках хана вступить в контакт со старостой, и лишь вторая, после того, как стороны обменялись заложниками, имела успех) заняли еще несколько дней, то, в общем, нет ничего невероятного, что между появлением татар под стенами Черкасс и их окончательным уходом прошло около месяца. И причина, по которой Саадет-Гирей снял осаду, тоже представляется вполне очевидной. Татарские князья отнюдь не горели желанием бросать своих нукеров на стены Черкасс, и уж точно сам «царь» не был намерен расходовать свою гвардию на штурм – что он мог получить в итоге, даже если бы и взял городишко? По большому счету ничего, а вот лишиться единственной опоры – совершенно точно, ибо Дашкевич со своими людьми так просто в плен бы не сдались, и на руинах Черкасс случилась бы немалая резня. И когда не получилось взять Черкассы ни измором, ни хитростью (выманив Дашкевича для переговоров – если верить Бельскому), а тут еще из Киева рятунок пришел, да еще распутица, да и за несколько недель стояния под городком татары должны были сожрать и выпить все, что было в тамошней округе… Одним словом, Саадет-Гирею оставалось только сделать хорошую мину при плохой игре, что он и сделал, – побратался с Дашкевичем, договорился с ним, что он будет ходатаем по ханским делам перед Сигизмундом, отправил посольство в Краков и повернул назад восвояси… А потом он лишился стола, планы Василия нанести удар по Сигизмунду с приходом к власти в Крыму Сахиб-Гирея пошли по ветру, потом набег Сафа-Гирея и Ислам-Гирея на Москву, а в декабре 1533 г. Василий волею Божиею умре, и, можно сказать, началась новая эпоха…
Вариантов ответа на него у меня несколько. Первый, самый простой – желание Саадет-Гирея решить раз и навсегда вопрос с непокорным племяшом. Но племяш, заслышав о том, что дядюшка, пыхая гневом, идет на него войной, поспешил, по словам Мартына Бельского, переправиться (по льду?) через Днепр и ушел на «московскую» сторону (вроде бы как Ислам-Гирей шертовал Василию и стал его «сыном»). И, раз уж племяш оказался вне зоны досягаемости, зачем тогда стоять под Черкассами, добываючи их? Другой вариант ответа – Саадет-Гирей решил совместить приятное с полезным, погонять племянничка и заодно ублаготворить своих князей, огланов и мурз, вельми зело недовольных тем, что всякие там казаки, набигая на корованы и стада татарские из Черкасс, грабували их, отгоняли скот и брали в полон людищков (сменивший Саадет-Гирея на крымском столе Сахиб-Гирей потом отписывал Сигизмунду – мол, прими меры, а то «приходят казаки черкасские и каневские, и становятся под улусы нашими на Днепре, и шкоды чинят людем…»). Не догоню, так хоть согреюсь, одним словом, и если уж не удалось прищукить Ислама, так хоть потрепать тамошних казаков и припугнуть Дашкевича (или договориться с ним?). Ну и третий вариант, самый конспирологический – если Василий III готовился к войне с Сигизмундом и сколачивал коалицию, переписываясь с волошским воеводой и Саадет-Гиреем, если хан сообщал Василию в конце 531 г., что намеревается пойти походом на Сигизмунда, если Василий весной 1532 г. собирал войска на Северщине, если к Сигизмунду потоком поступала информация о намерении Василия нанести удар на Киев, – то не был ли поход хана на Черкассы частью плана совместных действий союзников против литовского великого князя? Вопросы, вопросы, но пока на них нет ответа…
А теперь вернемся собственно к черкасскому сидению. Надо полагать, что наступление Саадет-Гирея было своевременно обнаружено Дашкевичем и его людьми (человек он был опытный, его люди под стягами взлелеяны, под трубами вскормлены, пути им ведомы, тулы отворены – «повинни черъкасцы бояре служити конъно, збройно и ездити съ старостою, або и безъ старосты съ служебниками его против людей неприятельскихъ и в погоню за ними. А хотябъ и небыло слуху о людехъ неприятельскихъ, одънакъже, для острожности отъ нихъ повинни бояре со старостою, або съ слугами его ездити на поле разъ, и два, и три на лето». А порядок сей езды таков – «на поли сторожу держъти повынни, складаючися тежъ на то вси такъ бояре, яко мещане часовъ потребныхъ, кгды на пашни выходятъ, або кгды ся выстерегаютъ людей неприятельскихъ. А меваютъ сторожу польную на местах урочистыхъ: на Тясмени у Чигирина въ осмии миляхъ отъ замку, на Голомъ Тясмени пять миль отъ замку, на Рдне (неужели тот самый Родень? Thor) 5 миль, у Сугарева кургана 6 миль, у Великого кургана 3 мили, на Мостищахъ 3 мили, на Мошнахъ 3 мили, або инъде, где бы потреба указывала»).
Получив это известие, в замке и остроге знали что делать – народ на границе жил привычный к такого рода событиям, татарская угроза никогда не сходила с повестки дня, потому, надо полагать, такой паники и беспорядка, какой был в Москве 1521 г. (со времен Василия II не видевшей врага под своими стенами) не было. Неясно, правда, оставили ли защитники Черкасс посад и ограждавший его острог (скорее всего, да), но по любому, Дашкевич со своими людьми, мещане, мужики с окрестных деревень, казаки, черкасские бояре – все они собрались в замке и сели в осаду. Любопытное замечание из описи 1552 г.: «Стоит замок тотъ Черъкаский на горе Днепровой, от Днепра болонемъ три перестрелы з лука. Гора под половиною замка от Днепра высока и прыкра досыть, приступу тамъ нетъ… А зъ инъшое стороны, отъ места, а отъ поля приступъ до замку ровно, яко по столу…». Дашкевич до того, как татары замкнули кольцо осады, надо полагать, отправил гонца за помощью.
А что, пожалуй, что и хан:
Сигизмунд, получив неприятную новость, немедленно отреагировал. В письме воеводе виленскому Гаштольду он писал, что де «иж тыми разы слухи нас дошли, што ж неприятел нашъ Саадет-Кирей, царь Перекопский, сам своею головою и з многими людми войскомъ своимъ и з делы прышол под замки наши украинные и вже обълег замокъ нашъ Черкасы и старосту Чрекаского и Каневского пана Остафя Дашковича на томъ замку нашомъ обогнал, и на голову того замку нашого добываетъ, чого ж Боже ему не поможы». Время не терпит, писал король, Дашкевич нуждается в помощи («напрутшом ретунке»), потому я, продолжал он, объявляю мобилизацию: «Яко ж росказали есмо воеводичу Троцкому, старосте Браславскому и Веницкому, князю Или Костентиновичу Острозскому (сыну покойного князя Константина Острожского, архистратига и сейи-тайсегуна, побивателя варваров, татар и московитов – Thor) и князю старосте Луцкому и Володимерскому и всим князем и паномъ земли Волынское того ж часу на одно месцо до замку князя Илина до Полоного зъехатися и, естли бы они зрозумели, иж бы як могли до замку нашого Киева безпечне пройти, мы велели имъ до того замку нашого имъ нарыхлей тягнути и, як могучы, тымъ замком ретунок чинити». Одновременно были разосланы королевские «листы» «аж бы вси князи и панове, и все рыцерство великого князъства нашого Литовского конно а збройно к той послузе нашой ехали и, на которым мейсцы кождый з них маеть бытии, мы велели в тых листех наших на то месцо зоставити». Заодно как раз представлялась прекрасная возможность проверить в деле постановление майского 1528 г. вального сейма в Вильно о порядке мобилизации (этот документ постановлял, что «ижъ хто-кольвек маетъ людей своихъ въ именьяхъ своихъ, тотъ повиненъ съ кождыхъ осмии служобъ людей ставити пахолка на добромъ кони, во зброи, зъ древомъ, съ прапоромъ, на которомъ бы былъ панцеръ, прылбица, мечъ або кордъ, сукня цветная, павеза и остроги две»).
Рисунок С. Шаменкова (подписи в ассортименте) на тему посполитого рушения:
Правда, по опыту предыдущих лет, особых надежд на то, что посполитое рушение соберется быстро и выдвинется на помощь осажденному Дашкевичу и его людям, было мало – оставалось рассчитывать, что волынское рыцерство, а, точнее, тамошние паны, сумеют вовремя собрать свои почты и прийти на «ретунок» черкасским сидельцам. До тех же пор, пока они это не сделают, Дашкевичу надо было рассчитывать на собственные силы.
Теперь попытаемся провести некие расчеты о времени обороны. Нам известно, что 21 февраля Сигизмунд, пребывавший в Кракове, еще не знал об осаде Черкасс. Также нам известно, что Саадет-Гирей снял осаду, когда к Черкассам из Киева подошла судовая рать. Днепр в среднем вскрывается под Черкассами 22 марта н.ст., под Киевом – двумя днями позднее, т.е. применительно к реалиям нач. XVI в. это будет, грубо говоря, середина марта. Еще неделю-полторы займет ледоход – следовательно, плавная рать сможет выйти из Киева на помощь Дашкевичу в лучшем случае в 20-х числах марта, а доберется до замка в последних числах месяца или же в самом начале апреля. Длительность «сидения» М. Владимирский-Буданов определяет (без ссылки на источник) в 30 дней, Мартын Бельский – в 13, и, если честно, Мартыну я доверяю больше. С другой стороны, Бельский писал, что осада длилась 13 дней, но, несмотря на артиллерийский обстрел и пожары, Саадет-Гирею не удалось вынудить Дашкевича капитулировать. Хронист сообщал также и о больших потерях, которые понесли татары, но это сомнительно – лезть на стены Черкасс они вряд ли бы стали без особой на то нужды, артиллерия «царя» вряд ли обладала достаточной мощностью, а канониры – необходимой выучкой, для того, чтобы обратить заурядные укрепления черкасского замка в прах и пепел. По мне, так рисунок осады был таким – татары попробовали изгоном взять Черкассы, но обломались, и тогда они окружили город, рассчитывая взять его измором. А пока продолжалось сидение, осажденные предпринимали вылазки, а осаждающие обстреливали замок, ну и отдельные удальцы с обеих сторон гарцевали под стенами замка, меряясь силой. Да, кстати, учитывая время года, я не думаю, что воинники Саадет-Гирея вели правильную осаду и занимались земляными работами.
Еще один рисунок С. Шаменкова (подписи также в ассортименте:
Но вернемся к срокам. Итак, нижняя дата начала осады – конец февраля- самое начало марта, верхняя – конец марта- начало апреля. И если считать активную фазу осады в две недели (Бельский), а последовавшие затем переговоры Дашкевича с Саадет-Гиреем (Бельский сообщает о двух попытках хана вступить в контакт со старостой, и лишь вторая, после того, как стороны обменялись заложниками, имела успех) заняли еще несколько дней, то, в общем, нет ничего невероятного, что между появлением татар под стенами Черкасс и их окончательным уходом прошло около месяца. И причина, по которой Саадет-Гирей снял осаду, тоже представляется вполне очевидной. Татарские князья отнюдь не горели желанием бросать своих нукеров на стены Черкасс, и уж точно сам «царь» не был намерен расходовать свою гвардию на штурм – что он мог получить в итоге, даже если бы и взял городишко? По большому счету ничего, а вот лишиться единственной опоры – совершенно точно, ибо Дашкевич со своими людьми так просто в плен бы не сдались, и на руинах Черкасс случилась бы немалая резня. И когда не получилось взять Черкассы ни измором, ни хитростью (выманив Дашкевича для переговоров – если верить Бельскому), а тут еще из Киева рятунок пришел, да еще распутица, да и за несколько недель стояния под городком татары должны были сожрать и выпить все, что было в тамошней округе… Одним словом, Саадет-Гирею оставалось только сделать хорошую мину при плохой игре, что он и сделал, – побратался с Дашкевичем, договорился с ним, что он будет ходатаем по ханским делам перед Сигизмундом, отправил посольство в Краков и повернул назад восвояси… А потом он лишился стола, планы Василия нанести удар по Сигизмунду с приходом к власти в Крыму Сахиб-Гирея пошли по ветру, потом набег Сафа-Гирея и Ислам-Гирея на Москву, а в декабре 1533 г. Василий волею Божиею умре, и, можно сказать, началась новая эпоха…